поскользнувшись на мокром кафельном полу. Алексий поддержал его за локоть.
— У тебя один выход — научиться себя контролировать. Забудь о том, что твоя мать не хотела с тобой заниматься и запаивала тебя успокоительной дрянью, забудь, что ты мог бы начать колдовать еще года три назад и сейчас был бы сильным волшебником. Этого уже не изменить, поэтому думать тебе надо о будущем. О том, как научиться сдерживать свои эмоции без лекарств. Сможешь это сделать — сможешь и колдовать, пусть даже и немного.
— А если обо мне узнают другие общины?
— Не узнают. Мы с почтенным Алоизием этого не допустим. Сейчас, когда маги разбегаются из Ленинграда, как трусливые зайцы, нам дорог каждый волшебник. Так что я никому не позволю выгнать тебя из города.
— А что, это правда, что многие собираются уезжать? — заинтересовался Аркадий, на время забыв о своей беде. — Я думал, это сплетни все о войне и об осаде города…
Алексий устало покачал головой:
— Это не сплетни. Войну видели предсказатели из всех общин, и наших, и уральских. И все единогласно считают, что предотвратить эти несчастья мы не сможем. Да, собственно, это и так очевидно, для этого не нужно быть ни предсказателем, ни вообще магом. Лесовики выехали уже почти все, подземники и водники в ближайшее время тоже эвакуируются. Дамочки из 'железки' отправили на Урал своих мальчиков, хотя вроде бы некоторые металлические маги-мужчины решили остаться, — в голосе Звонникова послышалось тщательно скрываемое уважение.
— А как же мы, почтенный? — быстро спросил Аркадий, воспользовавшись паузой в словах наставника.
— А мы в ближайшее время отправим в Европу женщин и детей, — ответил тот и, заметив, что его юный собеседник слегка изменился в лице, добавил. — Детей моложе восемнадцати, так что ты можешь остаться.
— Я остаюсь! — тут же вскинулся юноша. — И… наплевать на то, что говорят предсказатели! Может, мы и не сможем спасти наш город, но мы должны хотя бы попытаться ему помочь! Помочь его жителям… обычным людям… Хоть чем-нибудь… — он неуверенно замолчал, сообразив, что в его устах этот призыв звучит, мягко говоря, наивно, ведь сам он, не умеющий толком колдовать и не способный держать под контролем собственную силу, вряд ли мог бы сделать для осажденного города что-то полезное. Но почтенный Алексий словно бы не заметил его смущения и серьезно кивнул:
— Вот поэтому я не только не удалю тебя из Ленинграда, но и сделаю все, чтобы обучить тебя контролю над собой. Даже если мне придется потратить на это десятки лет — ты станешь полноправным членом нашей общины.
Он еще заканчивал последнюю фразу, а его рука, незаметно для восторженно глядевшего на него Аркадия, уже замахивалась для удара. Оплеуха в этот раз получилась особенно звонкой и болезненной: молодой волшебник покачнулся, снова еле устоял на ногах и, едва придя в себя, повернулся к Алексию с уже совершенно ничем не прикрытой ненавистью на лице — впрочем, к этой ненависти примешивалась еще и немалая доля растерянности.
Красная рубашка Звонникова мгновенно задымилась, а ее расстегнутый воротник и правый рукав ощетинились маленькими язычками пламени. Аркадий вскрикнул, бросаясь к учителю, но тот среагировал быстрее и, не тратя время на то, чтобы развернуться, спиной вперед прыгнул в бассейн, подняв высоченный фонтан брызг. Его молодой подопечный в ужасе прижал ладони к лицу, однако тоже быстро взял себя в руки и прыгнул в воду вслед за Алексием.
— Не паникуй, живой я, — сдавленно пробормотал Звонников, когда Аркадий подплыл к нему и помог пожилому магу вынырнуть из воды. — Ничего страшного…
Сквозь черные обугленные дыры его рубашки была видна ярко-розовая обожженная кожа, на которой на глазах вздувались безобразные желтые пузыри. Побледневший Алексий тихо охнул и снова присел, окунувшись в прохладную воду по шею — это немного уменьшило боль, но долго оставаться в таком положении волшебник не мог.
— Помоги мне выбраться, — коротко приказал он ученику и, опираясь на него непострадавшей правой рукой, заковылял к бортику бассейна. Молодой огненный маг, еще более бледный и перепуганный, чем его наставник, молча повиновался: он довел своего пошатывающегося учителя до поднимающейся из воды лестницы и попытался подсадить его, когда тот ухватился руками за ее скользкие ступени. Что оказалось не так-то просто — Алексий не был толстым, но его фигура была достаточно крупной и мускулистой, так что весил чародей немало.
— Оставь, я сам справлюсь, — буркнул Звонников, с трудом подтягиваясь на руках и выбираясь из воды. Его била мелкая дрожь, но это было единственное свидетельство того, насколько сильную боль он ощущал: обычно маги, чьей стихией был огонь, не скрывали своих чувств, но не мог же ответственный за безопасность огненной общины выказывать слабость перед собственным подопечным! Который, к тому же, и так ощущал себя полностью раздавленным.
— Почтенный… — видя, что Звонников в состоянии подняться по лестнице, Аркадий оттолкнулся от дна бассейна и рывком подплыл к соседним металлическим ступенькам. — Почтенный, простите меня! Я… — он торопливо выбрался из воды и бросился к одной из стоящих у стены скамеек, на которой лежали их с Алексием вещи — ключи, предусмотрительно снятые часы и заранее открытая аптечка. Поскользнувшись на мокром полу и едва не упав, он добежал до этой скамьи, выхватил из аптечки флакон с темной мазью и зубами выдернул из него пробку. К тому времени Звонников как раз тоже дошел до скамейки и стянул с себя прожженную в нескольких местах рубашку. Он грузно опустился на сиденье рядом с аптечкой, и его ученик принялся старательно, хотя и не очень аккуратно, покрывать мазью его ожоги. Делалось все это в полном молчании, если не считать нескольких цветистых ругательств, которые Алексий не смог сдержать в особенно болезненные моменты.
Впрочем, мазь, изготовленная лучшими целителями лесной общины, действовала отменно — она не только быстро заживляла ожоги, но и почти полностью убирала боль, поэтому вскоре напряженное лицо Алексия расслабилось и он, закрыв глаза, устало прислонился спиной к стене. Аркадий поискал глазами, обо что бы ему вытереть перепачканные мазью руки, и, не найдя ничего подходящего провел ладонями по собственным мокрым брюкам. Намного чище они от этого не стали, и молодой человек, еле слышно всхлипнув, с сомнением посмотрел на все еще волнующуюся поверхность воды в бассейне.
— Топиться я тебе там не советую — слишком мелко, — не открывая глаз, пробормотал Звонников. — Лучше приведи мою рубашку в нормальный вид — а то мне еще надо как-то до дома добраться!
— У меня не получится! — несчастным голосом простонал юноша. — У меня ничего никогда не получится, я только все порчу, только всем врежу!..
Гулкое эхо его голоса снова разнеслось по бассейну. Почтенный Алексий приоткрыл один глаз и искоса посмотрел на сокрушающегося ученика.
— Кажется, тебя все-таки надо отправить во Францию вместе с женщинами — там тебе самое место, среди истеричек, — вздохнул старый огненный маг. Аркадий всхлипнул громче, но отчаяние в его глазах уже сменилось обидой и уязвленной гордостью. Алексий удовлетворенно хмыкнул и открыл второй глаз.
— У тебя все получается и очень даже неплохо, — сказал он. — Ты сегодня многое вытерпел и не смог сдержаться только после пятого удара. Это уже прогресс, хотя до конца учебы тебе еще далеко. Ну да нам и спешить особо некуда.
— Я мог вас убить… — опустил голову юноша. — Я мог устроить пожар, мог сжечь все это здание!
— Если бы мы занимались в общей библиотеке — пожалуй, мог бы, — усмехнулся Алексий. — А здесь — вряд ли, слишком тут много воды… Вот уж не думал, что когда-нибудь эта стихия так нам поможет! — он выпрямился и осторожно потрогал застывшую на плече темно-коричневую пленку. — Так что с моей рубашкой, будешь ты ее исправлять или нет?
— Да-да, сейчас, — Аркадий поднял валяющуюся на полу мокрую красную тряпку с обуглившимися дырами, в которой теперь весьма непросто было признать рубашку пожилого мага, и для начала стал выжимать из нее воду. Затем он разложил все еще сырую рубашку на скамейке и завертел головой в поисках какого-нибудь тонкого и длинного предмета. Однако ничего похожего в помещении бассейна не оказалось, и юноша, тяжело вздохнув, попытался сосредоточиться просто так, без всяких вспомогательных
