ему взаимностью, и подростки сами не заметили, как стали помогать друг другу в торговле, а потом подружились. Выяснилось, что Леня — ровесник Миши (он был младше на четыре месяца, и ему совсем недавно исполнилось двенадцать лет), что учится он в той самой крутой гимназии, учеников которой постоянно ставили в пример самому Михаилу и его одноклассникам, и что его родители уверены, что после школы он ездит в бассейн, а не торгует газетами возле супермаркета. На вопрос Михаила, зачем ему вообще нужен этот газетный 'бизнес', если богатые родители не отказывают ему в карманных расходах, Леонид ответил не сразу — похоже, раньше он вообще ни разу об этом не задумывался.
— Ну как же… — пробормотал он неуверенно. — Это ведь интересно, понимаешь? Я ведь не только газетки продавал, я в прошлом году еще машины мыл — подбегаешь на светофоре к какой-нибудь тачке покруче и быстренько стекла протираешь, а тебя за это либо обматерят и прогонят, либо денег дадут! Это здорово, но очень уж рисково — я все время боялся, как бы папин 'Шевроле' рядом не оказался и он меня не увидел, поэтому на газеты и перешел. Тут тоже классно… никто тебе не указывает, как надо все делать, никто вообще за тобой не следит. Только менты, а от них бегать тоже здорово!
На вопрос, не боится ли он, что его родители пойдут в универсам, рядом с которым они торговали, Леонид лишь пренебрежительно махнул рукой и сообщил, что его мама с папой по таким дешевым магазинам не ходят. Миша, отец которого тоже не ходил в этот супермаркет, потому что считал, что в нем чересчур высокие цены, в ответ промолчал и отметил про себя, что его дружба с Леонидом может оказаться не только интересной, но и выгодной — если их все-таки заберут в милицию, родители Левцова наверняка быстро вытащат его оттуда, а вместе с ним, возможно, помогут и ему, Михаилу. Впрочем, главным в их отношениях все-таки был не расчет, а взаимное любопытство — мальчиков, живущих в настолько разных условиях, интересовали любые подробности жизни друг друга, и они щедро делились ими, когда рядом не было потенциальных покупателей. И как-то само собой получилось, что главным в их паре оказался не Леонид, а более опытный в плане разных житейских ситуаций Миша. Именно он учил Левцова, как усыпить бдительность родителей, если те вдруг начнут подозревать, что сын что-то скрывает, и где прятать от них 'лишние' деньги, как подделать оценку в дневнике и каким образом уболтать самую строгую школьную учительницу, убедив ее, что Леня не пришел на урок по какой-нибудь уважительной причине. Все эти советы помогли его другу еще более ловко, чем раньше, обходить домашние запреты и школьные правила, благодаря чему его коммерческие дела пошли намного более успешно, а к Михаилу он стал относиться не как к ровеснику, а как к старшему, очень уважаемому товарищу, в то время, как сам Миша начал посматривать на него чуть-чуть свысока. Впрочем, обоих мальчиков сложившиеся отношения полностью устраивали.
Ссор у них практически не было. Только один раз они разругались — когда младший брат Михаила пожаловался Лене, что их отец пропивает почти всю свою зарплату, и Левцов предложил Мише отдавать ему часть собственной выручки. Миша тогда жутко обиделся, накричал на брата и объявил, что чужие подачки ему не нужны, после чего, забрав свою пачку газет, демонстративно вылез из-под Лениного зонтика и отошел к другому углу супермаркета, возле которого они стояли. Леонид долго не мог понять, что сделал не так и почему друг так разозлился — ведь он занимался торговлей не ради денег и вполне мог делиться прибылью с теми, кому они были нужнее? Но спросить у Михаила, что его так обидело, мальчик так и не решился и весь оставшийся день, а также последовавшую за ним ночь страшно переживал, что Медведков больше не захочет с ним разговаривать. Однако на следующий день, когда юные коммерсанты снова встретились у входа в универсам, Михаил первым подошел к провинившемуся приятелю и с крайне серьезным видом протянул ему руку. Больше они не ссорились, но и к болезненной для Медведкова теме 'подачек' тоже никогда не возвращались.
Иногда к ним присоединялся младший Медведков, но обычно Михаил старался под каким-нибудь предлогом отослать брата домой: им с Леонидом больше нравилось общаться вдвоем, а Виктор, ко всему прочему, был на два года моложе 'бизнесменов' и казался им совсем еще маленьким ребенком, с которым невозможно поговорить ни о чем по-настоящему интересном. А случалось, что к Мише с Леней подходил поболтать еще один работавший в том же квартале парень по имени Роман. Он был лишь немного старше Михаила, но выглядел гораздо более взрослым — ему можно было дать четырнадцать или даже пятнадцать лет — и ему удалось устроиться работать 'ходячей рекламой'. Раз в несколько дней Роман нацеплял на себя двусторонний фанерный щит с нарисованным на нем названием расположенного неподалеку ресторана, и расхаживал в таком виде по ближайшим улицам. При этом особо бедным этот подросток не выглядел, и Михаил сильно подозревал, что он тоже зарабатывает деньги не из-за крайней нужды, а чтобы доказать родственникам, а прежде всего, самому себе собственную самостоятельность. Хотя точно он этого не знал: Роман был человеком скрытным и о своей семье почти ничего не рассказывал, а когда приятели его об этом спрашивали, всегда умудрялся мягко уйти от прямого ответа и перевести разговор на что-нибудь другое.
Зато рядом с Романом всегда было тепло: стоило ему остановиться рядом с продавцами газет, и они быстро начинали согреваться, даже если дело происходило зимой или ветренной осенью. Михаил заметил это не сразу, да и заметив, поначалу посчитал это игрой своего воображения, но потом, проследив внимательно за тем, как меняются его ощущения, когда к ним подходит увешанный рекламой приятель, мальчик был вынужден признать, что это так. А в последнее время такое же ощущение тепла стало появляться у Михаила, и когда Романа поблизости не было, в том числе и когда он вообще был один. В общем, странности, связанные с его друзьями, все множились, а найти им какого-нибудь приемлемого объяснения Медведкову никак не удавалось, и это делало дружбу с ними особенно ценной. Хотя, пожалуй, настоящим другом он мог назвать только Леонида — отношения с Романом были менее близкими и доверительными.
Именно поэтому Миша был рад, что, когда к нему подошла эта троица необычных и чем-то пугающих людей, с которыми он познакомился два с половиной года назад, ни Романа, ни Виктора возле магазина не было — они с Леонидом стояли там вдвоем, трясясь от холода и с тоской поглядывая на быстро темнеющее вечернее небо и только что загоревшиеся светло-сиреневые огоньки фонарей. Михаил сразу узнал всех троих — и чуть заметно улыбающуюся женщину-альбиноску, и мужчину с хитрыми светлыми глазами, и восточного вида девушку с мелированной челкой. Узнал, несмотря на то, что видел их всего один раз и с тех пор всеми силами пытался не вспоминать о них — чтобы заодно не вспоминать об оставившей их с братом матери…
Он и теперь весь внутренне подобрался и приготовился ответить ласковой альбиноске и ее спутникам какой-нибудь грубостью, чтобы больше они никогда к нему не приходили. Леонид, словно почувствовав неприязнь друга к незнакомцам, придвинулся к нему поближе. На какой-то краткий миг ему показалось, что у всех троих немного косят глаза, но, присмотревшись к ним, Левцов понял, что ошибся: и мужчина, и обе девушки смотрели на них с Мишей вполне нормально, разве что с заметным удивлением во взгляде.
— Здравствуй, Михаил, — сказал мужчина и достал из кармана кошелек. — Дай-ка мне 'Ведомости' и программку, пожалуйста.
— Сейчас… — такого начала разговора Медведков ждал меньше всего, а потому растерялся. Но неожиданный визитер уже достал деньги, и мальчик машинально протянул ему требуемые газеты, на которые — на это Леонид тоже обратил внимание — покупатель и его спутницы тоже посмотрели каким-то странным, словно бы слегка косым взглядом.
А потом все трое еще раз переглянулись, девушка с крашенными волосами открыла было рот, собираясь что-то сказать, но альбиноска жестом велела ей молчать и, подойдя совсем близко к обоим продавцам газет, заговорила:
— Ребята, пожалуйста, отнеситесь к моему вопросу серьезно. С вами в последнее время ничего странного не происходило? Я имею в виду любые необычные вещи, даже совершеннейшие мелочи. Пожалуйста, вспомните и скажите об этом — это очень важно.
— А что именно вы считаете странным? — нахально прищурился Леонид. — Незнакомцы ему не понравились — а точнее, не понравилось то, что в первый момент он почувствовал к ним необъяснимое доверие, какого никогда не испытывал даже к хорошо знакомым людям. Похожее чувство вызывали у него только Миша и Роман: общаясь с ними, он точно знал, что находится среди 'своих'. Но Миша с Романом были такими же, как он, любящими авантюры мальчишками, а эти трое — взрослыми и явно добропорядочными людьми, и это Левцова здорово настораживало.
— Все, что угодно, — серьезно ответила беловолосая женщина. — Любую мелочь, которая бы вас
