— Где ты? Покажись, малышка!
И вдруг из зарослей бесшумно метнулось ее изящное тело. Темные глаза смотрели на землю — мамба увидела песчанку, сидевшую на месте. Мышь подняла голову, словно пытаясь посмотреть наверх. Должно быть, она позабыла, что у нее больше нет глаз. Мелкие волоски у носа, да и сам нос, подергивались, песчанка принюхивалась, пытаясь таким образом справиться со слепотой.
Ах, как же ему нравился этот момент, когда мышь понимает, что обречена на смерть и ничего не может поделать с этим. Он любил это мгновение и боялся его, словно разрываясь на части; что-то в этих ощущениях манило его — древняя магия зова. В такие моменты он ощущал тот самый животный страх, страх слабого зверя перед сильным, перед тем, кому суждено стать охотником, а не добычей. Такая простая и вечная истина.
Мышь вновь начала свой бег, натыкаясь на бесчисленные преграды. А вот змея оставалась совершенно спокойной. Ее тусклые глаза не мигали. Он видел только ее голову и часть тонкого зеленого тела — остальное скрывала листва.
Мамба снова резко двинулась вперед. Двухметровое тело грациозно приземлилось, образовав круг с песчанкой в центре. Мышь, дрожа, остановилась и подняла голову, словно надеясь хоть что-то увидеть своими пустыми глазницами.
Голова змеи метнулась к цели — мощное и в то же время изящное движение. Слегка изогнутые зубы впились в тело песчанки.
— Да! — он захлопал в ладони, увлеченный зрелищем.
Мышь дернулась еще пару раз, но бежать не пыталась, и, только когда тело песчанки замерло, мамба начала трапезу. Открыв рот, она отпустила маленькое тельце и просунула нижнюю челюсть под свою добычу. Медленно-медленно тело песчанки скрылось во рту змеи. Два метра извивающейся мощной плоти втягивали в себя жертву, легко, без усилий сокращались мышцы, и по перемещениям выпуклости он мог видеть, где сейчас находится трупик мыши.
Дальнейшее было скучным и длилось долго. Процесс пищеварения его не интересовал. Мышь была мертва, больше не было ни ужаса, ни охоты, ни осознания собственного бессилия. Все, что так влекло его, обрывалось в момент смерти. Потому смерть была ему неинтересна.
Глава 7
К утру воскресенья небо очистилось, свежий западный ветерок разогнал сгустившиеся вечером тучи. По сравнению с небом озеро казалось темным, угрожающим. Франциска Готтлоб накинула старую вязаную кофту, которую носила только дома. Ей по-прежнему было холодно. Кутаясь, девушка вышла на деревянные сходни. Наступил июнь, но утром все еще было холодно — термометр на эллинге[4] показывал, что сейчас всего десять градусов, да и ветерок никак не унимался. Но дело было не только в этом. От воды тянуло холодом, Франциску знобило. Ветер поднимал на озере волны, и те били в дубовые сваи сходен. Вода оставалась прозрачной, и даже отсюда можно было увидеть дно.
Подойдя к краю сходен, Франциска остановилась, подставляя лицо ветру, трепавшему ее рыжие волосы, и посмотрела на противоположный берег. Она чувствовала, что здешнее окружение идет ей на пользу. Тут все было полной противоположностью ее беспокойной, исполненной столкновений с жестокостью жизни в городе. В этом доме у озера она жила с семи лет. Родители купили его, когда один из романов отца наконец принес ему хорошую выручку. Тут Франциска была дома, и она это знала. Девушка в который раз задумалась о том, правильно ли поступила, поселившись однажды в другом месте.
Она почувствовала, как дрогнули от чьих-то шагов доски сходен, и повернулась.
Отец надел сегодня зеленые хлопковые брюки и плотную ветровку на подкладке — шерстяной воротник был поднят. Эту одежду, будто вечную, он носил много лет, но теперь она болталась на его исхудалом теле. Отец словно ссохся, и Франциска понимала, что дело не только в старости. Она с трудом растянула губы в улыбке.
— Доброе утро, малышка! — Отец обнял ее. Он еще не успел побриться и оцарапал дочь щетиной. — Мама готовит завтрак. Сказала, что позовет нас через полчаса. — Он повернулся к озеру. — Да, бой вчера был короткий, но все равно отличный, верно?
Франциска кивнула.
— Только в первом раунде он будто отвлекался все время.
— Да ну! — Отец отмахнулся. — Это все шоу. Этот своего не упустит, он не собирается расставаться со своим поясом чемпиона.
Они немного помолчали, наблюдая за парочкой уток.
— Папа, я…
— Подожди! — Отец полез во внутренний карман ветровки и вытащил какой-то сложенный вчетверо листок. — Вот, посмотри сюда… — Развернув бумагу, он ткнул пальцем в обведенное желтым маркером число.
— Что это? — Франциска не понимала, что пытается показать ей отец. Какие-то результаты анализов из лаборатории, это ясно, но вот что они означают…
— Это число — уровень ПСА на момент начала лучевой терапии. Как видишь, он составляет 6,8.
— Что такое ПСА?
— Простат-специфический антиген. Его уровень определяют по анализу крови. Чем он выше, тем хуже. Если его уровень выше 10, то дело плохо. Я показываю тебе этот дурацкий листок потому, что хорошо тебя знаю и понимаю, насколько важны для тебя цифры и факты, все, что можно проверить и сравнить. Я знаю, что мой вчерашний ответ тебя не успокоил. Запомни эти показатели: 6,8. Через пару недель лучевой терапии я сдам кровь на анализ еще раз, и если уровень ПСА понизится, значит, лечение прошло успешно.
— Так просто?
— Так просто! — Отец кивнул. — Даже рак можно выразить числами. Теперь ты знаешь мое судьбоносное число. И я хочу попросить тебя, чтобы ты оставалась спокойной до тех пор, пока я не получу следующие результаты анализа. — Он отвел глаза. — Ты согласна?
— Да, — Франциска вернула ему листок. — Спасибо, папа.
На самом деле ей хотелось сказать ему намного больше, но отец, всю жизнь говоривший только то, что должно быть сказано, ясно дал ей понять, что этот его принцип касается и рака, разъедавшего его тело. Больше тут говорить не о чем, и точка!
— Самое красивое место в мире, правда? — Отец обвел рукой озеро.
Франциска кивнула.
Сейчас оставалось только молчать, и они стояли на сходнях, слушая речь природы — всплески, всхлипывания, шелесты, шорохи и напевы воды.
Но звон мобильного оборвал величие момента.
Вымученно улыбнувшись, Франциска взяла трубку. Отец махнул рукой, давая ей понять, что возвращается в дом.
— Франциска? — Ей звонил коллега по работе.
— Да, что случилось?
— Пропала девочка.
Часть 2
Глава 1
