— Галька! — заорал Таран. — Сними автомат с Бубы!
Толстуха встрепенулась и, прытко отскочив от «арестантов», по большой дуге, вокруг заднего бампера, обежала «Ниву», а потом, оказавшись перед капотом, стащила с невнятно стонущего Бубы оружие. И довольно ухватисто навела «ствол» на стоящую у борта публику.
Проем вертолетной двери загадочно темнел. Никто не стрелял и не высовывался. Будто никто не слышал выстрелов! Зато отодвинулось стекло боковой форточки пилотской кабины и показались неясные очертания чьей-то рожи.
— Братва! — заорал кто-то в явном волнении. — Мы на ваши разборки не подряжались, биомать! Или садимся и летим, или без вас улетаю!
— Только попробуй, падла! — выкрикнул Трехпалый, стоявший довольно близко от блистера.
Таран тут же нажал на спуск «хеклер-коха», ни в кого специально не целясь, просто чтоб припугнуть разоравшегося Трехпалого, но, главным образом, для того, чтоб проверить, стреляет автомат или на предохранителе стоит. Оказалось, что стреляет…
Правда, Юрка не смог достаточно твердо держать увесистую «волыну» одной, к тому же левой рукой. Та-та! — рука дернулась, и короткая очередь, направленная им в проем двери, малость сместилась влево, и одна из пуль клюнула в обшивку вертолета совсем недалеко от головы Магомада.
— Э, слушай! — сердито воскликнул тот. — Зачем стреляешь, а? Убить можешь, валлаги! Что я тебе сделал, а? Так хорошо ехали, говорили, как друзья…
Пилот, который резко убрал голову из форточки после очереди, услышав голос, опять рискнул высунуться.
— Пацаны! — завопил он. — Завязывайте со стрельбой! Влепите в бак, не дай бог эта керосинка так фукнет, что мало не покажется! Дернул же черт с бандитами связаться!
— Слышь, командир! — спросил Таран. — В салоне есть еще кто?
— Нету никого, я и борттехник…
— Короче, сейчас полетишь, куда я скажу, понял? Забесплатно.
— Я еще заплатил бы, чтоб вы отвязались, да денег нема…
— Врет он, паскуда! — неожиданно заорал Трехпалый. — Ему две тыщи баксов за этот рейс отдали и технику еще тыщу!
— Что-о? — неожиданно послышалось из проема вертолетной двери, и оттуда на снег выскочил мужик в камуфляжном бушлате и той же расцветки брюках навыпуск, кожаном шлемофоне и с приличным гаечным ключом. — Ты мне тыщу давал? Покажи, где она, тыща эта? Я ее видел?
— А то нет? — завопил Трехпалый, ощущая явную угрозу, исходящую от гаечного ключа разъяренного борттехника. — Я лично в руки Бубе три тысячи давал за вашу «аренду». Он сказал, что две дал пилоту, а одну борттехнику. Небось твой шеф и заныкал!
Теперь уже и пилот вылез из кабины.
— Ты что мелешь, морда уголовная? — Вертолетчик тоже прихватил что-то типа монтировки. — Какие тыщи? Этот твой шнырь нас по пятьсот баксов срядил, с учетом отстежки начальству вообще по двести…
Таран несколько оторопел, потому что, положа руку на сердце, не знал, что делать, если обманутые авиаторы начнут метелить Трехпалого. С одной стороны, мероприятие могло быть очень даже справедливым, но с другой — вертолетчики могли перепаять Трехпалого по голове монтировкой или ключом, а это было чревато невыполнением задания. Правда, оно как-то очень неожиданно выполнилось, и совсем не так, как предполагалось, но ведь Трехпалый действительно был взят живым, как заказывал Птицын.
— Эй, летуны! — рявкнул Юрка. — Бубу спросите насчет своих баксов. Трехпалый врать не будет!
Как раз очень кстати раненый Буба заворочался и застонал на снегу. То есть кстати для вертолетчиков и очень некстати для себя. Борттехник сгреб его за ворот и приподнял:
— Так где тыщи, на хрен?!
— Какие тыщи? — еле ворочая языком, пробормотал Буба. — Не знаю ничего!
— Шмонай его, Витя! — рявкнул пилот, и авиаторы оседлали беднягу и бесцеремонно стали потрошить карманы. Таран на это дело не отвлекался. Он внимательно следил за Трехпалым и Магомадом, которые запросто могли воспользоваться этой возней, выдернуть откуда-нибудь оружие и резко поменять ситуацию в свою пользу. Юрка только сейчас вспомнил, что всю эту компанию, включая Асият и Патимат, надо бы обыскать…
Летчики тем временем нашли бумажник и конверт, в котором оказались купюры. Пилот подобрал фонарь, который обронил убитый охранник, а борттехник Витя взялся подсчитывать баксы.
— Точно, блин, две тыщи зажал, гаденыш! — торжествующе-яростно завопил Витя, а затем от души пнул Бубу ботинком по ребрам. Пилот добавил, Витя еще пнул, им это понравилось. Озверевшие «рыцари неба» могли бы запросто затоптать нечестного бандюгу даже без применения ключа и монтировки — здоровье у него и без того сильно пошатнулось от пули в легком.
Но тут откуда-то с южного сектора неба послышался быстро нарастающий гул.
— Это кто? — испуганно пробормотал борттехник.
— «Восьмуха»… — задрал голову пилот.
— Блин, это я и так понял, что не «крокодил»! — досадливо сплюнул Витя. — Какая может быть «восьмуха», когда наши все на земле?
— С дивизии, наверно… — сообразил летчик.
— А что им здесь делать, е-мое, да еще в такую погоду? Откуда у них бабки на горючее?
Таран понял быстрее: маячок сработал!
— Так, — сказал он строго. — Взяли бабки? А теперь к борту — и руки на «керосинку»! Живо!
— Не понял… — пробормотал Витя, зато Трехпалый злорадно заорал:
— Купили вас, как лохов! Теперь вас с этими бабками за цугундер возьмут! Точно, блин, — ельцинские соколы… Сдурели без зарплаты, а воровать не умеют! Ха-ха-ха-ха! Ничего, в тюряге научат, не ссыте! «Опять по пятницам пойдут свидания — и слезы горькие моей родни!» Менты летят!
— Молчать! — прикрикнул Юрка и дал короткую очередь в воздух. После нее авиаторы дружно бросили орудия труда и встали к борту рядом с прочими. Недобитый Буба снова зашевелился и простонал:
— Помираю, братки! Спасите, не бросайте!
— Не волнуйся, козел! — весело пообещал Трехпалый. — До лепилки тебя довезут и вылечат. Это я лично оплачу! Чтоб тебя потом за эти финты с баксами «петухом» сделали. Крыса паскудная!
Таран вообще-то не очень понял, с чего Трехпалый так развеселился, услышав вертолет. То ли считал, что лично он по жизни совсем чистый, как Белоснежка, то ли полагал, что у него хватит баксов на то, чтоб от всего откупиться, то ли радовался, полагая, будто за Тараном стоят всего-навсего менты, а не конкурирующая братва из соседней области…
С небес тем временем замигал проблесковый огонек, засветились фары, разом создавшие световое пятно вокруг вертолета. Да, прилетела точно такая же «восьмуха», как та, что уже стояла на льду. Но садиться на озеро она не стала. Все-таки тамошний пилотер, должно быть, догадывался, что тут лед несколько тоньше, чем в Арктике, а потому может и не выдержать сразу две увесистые «воздушные тачки» — каждая в отдельности, поди-ка, весила не меньше железнодорожного вагона!
«Вертушка» зависла метрах в двух надо льдом, открыла сразу обе дверцы, и оттуда с обоих бортов один за другим попрыгали проворные и здоровенные парни в белых маскхалатах с автоматами и ручными пулеметами на изготовку. И бегом понеслись к затрофеенному Юркой вертолету, ничуть не смущаясь тем, что снег был местами едва ли не по колено. Таран сразу узнал «по походочке» старший возраст. «Бойцы»!
Впереди всех мчался Сергей Ляпунов, носивший в МАМОНТе капитанские погоны и командовавший всей ротой «бойцов». Именно он летом прошлого года привез Тарана и Надьку на базу отряда. Сейчас с ним было всего одно отделение, но, как видно, Генрих шибко большое значение придавал отлову Трехпалого, чтоб послать кого-то чином пониже. А чуть подальше, третьей или пятой по счету, бежала некая массивная фигура, необычно широкая в бедрах… Милка! Она же бывшая «Зена — королева воинов»! Она, правда,
