позаботится обо мне, а сама ни шиша мне не оставила! Ни одной даже распроклятой награды, что Джек выиграл в гольф!.. — На миг он умолк, предаваясь раздумьям о несправедливости судьбы, потом выпалил; — Хитрая сучка!
С губ его сорвалась слюна и приземлилась на столе, совсем близко от руки Джудит.
Последовало долгое молчание, потом Эдвард слегка пошевелился на своем месте и тихо проговорил:
— Ты же не желаешь больше выслушивать это дерьмо, а, Джудит?
— Нет, — покачала она головой.
Неспешно Эдвард поднялся на ноги, возвышаясь над старым пьянчугой.
— Мне кажется, вам пора, — намекнул он учтиво.
Билли Фосетт поднял к нему багровое лицо, на котором изобразились недоумение и растерянность.
— Пора?! Ах ты, самонадеянный молокосос, мне будет пора, Когда я буду готов, а я еще не закончил.
— Нет, закончили. И пьянствовать, и оскорблять Джудит… А теперь уходите.
— Да пошел ты…
Эдвард взял его за воротник обвисшего пиджака и рывком поднял на ноги, Не обращая внимания на протесты Билли: «Убери руки, не смей ко мне прикасаться… обращаться с человеком, точно с каким-то жуликом… да я на тебя в суд подам…», — он аккуратно вывел наглеца из-за стола, потащил к открытым дверям и вытолкнул на мощеный тротуар; ошалевший Фосетт, не в состоянии держаться на ногах, плюхнулся в сточную канаву. Вокруг было немало людей, и все они стали свидетелями его позора.
— И не вздумай возвращаться, — пригрозил Эдвард, — Чтоб твоей поганой рожи тут больше не видели!
Но даже растянувшись навзничь в кювете, Билли Фосетт все еще хорохорился.
— Вот сволочь! Мерзавец! — вопил он. — Я же не допил свое виски!
Тогда Эдвард вернулся, широко шагая, в бар, взял стакан с остатками его виски, вынес обратно на улицу и выплеснул содержимое стакана в лицо Билли Фосетту.
— На, допей, — сказал он. — И убирайся домой.
На этом несчастный Билли Фосетт отключился.
Джо Уоррен в ту пору неторопливо шел по Фиш-стрит, возвращаясь домой от своего приятеля Роба Пэдлоу, у которого провел вечер. Выйдя около «Старого баркаса» на ведущую в гавань дорогу, он как раз успел стать очевидцем увлекательной сцены. Столпотворение перед пабом, какой-то старикашка, лежащий навзничь в канаве, и высокий светловолосый молодой человек в сорочке без пиджака, выплескивающий ему в лицо виски из стакана, а затем решительным шагом возвращающийся в паб.
Джо не собирался заходить в «Старый баркас», но столь красочные события требовали расследования. Старик в канаве, похоже, отрубился, и Джо, перешагнув через его ноги, последовал за его противником в паб; каково же было его удивление, когда он обнаружил этого молодого человека сидящим за столиком у окна вместе с Джудит. Джудит была бледна как полотно.
— Что тут произошло? — спросил Джо.
Джудит подняла голову и увидела его, но не могла вымолвить ни слова, только затрясла головой. Джо перевел взгляд на ее спутника:
— Вы брат Лавди?
— Точно так. Эдвард.
— Я — Джо Уоррен.
Он отодвинул стул, с которого был насильственно выдворен Билли Фосетт, и сел.
— Зачем вы это сделали? — мягко полюбопытствовал он.
— Этот старый пьянчуга малость перебрал и вел себя вызывающе, я просто выпроводил его на свежий воздух, а он осыпал меня бранью и заявил, что хочет допить свое виски. Ну, я и подумал: пусть допьет! Вот, собственно, и все.
— Теперь он в полном нокауте. Он что, расстроил Джудит?.. Ты что-то бледновата, — нахмурился Джо. — С тобой все в порядке?
Джудит глубоко вдохнула, затем выдохнула. Она исполнилась твердой решимости не дрожать и не плакать,
— Да, все хорошо, Джо, спасибо.
— Ты знаешь этого типа?
— Да. Это Билли Фосетг.
— А ты его знаешь? — спросил Эдвард у Джо.
— Только в лицо, он ходит сюда по вечерам два-три раза в неделю. Обычно, впрочем, ведет себя довольно мирно. Никому еще не приходилось выбрасывать его вон. Джудит, он к тебе приставал, да?
— Ах, Джо, все уже позади!
— Но…ты точно вот-вот упадешь в обморок. —Он встал. — Я принесу тебе выпить. Я мигом.
И не успела Джудит возразить, как его и след простыл. Она повернулась к Эдварду.
— Я еще и с этим не управилась, — вздохнула она жалостно, глядя в свой стакан.
— Думаю, Джо имеет в виду что-нибудь покрепче, чем шенди. Слушай, этот мерзавец действительно был другом твоей тети?
— Да.
— Она, видимо, была не в своем уме.
— Нет-нет. Просто слишком добра и великодушна. Они с мужем познакомились с ним много лет назад, еще когда жили в Индии. Мне кажется, она ощущала какую-то ответственность за него. Они играли вместе в гольф. Он живет в жутком коттеджике в Пенмарроне… Ой, Эдвард, как же он теперь доберется домой?
— Когда я уходил, вокруг него толпилась куча глазеющих зевак. Думаю, среди них найдется какой- нибудь сострадательный болван, кого введет в заблуждение его жалкий вид.
— А разве мы сами не должны сделать что-нибудь?
— Нет.
— Мне всегда казалось, что он хочет жениться на тете Луизе. Конечно, он мечтал завладеть ее комфортабельным домом, ее деньгами и ее виски.
— Создается впечатление, что он всегда был старым выпивохой,
— Я его ненавидела.
— Бедная Джудит, какой ужас!
— И он…
Она вспомнила о том, как рука Билли Фосетта ползла по ее бедру, и задумалась, сможет ли она — и как? — объяснить все Эдварду, сделать так, чтобы он понял. Но она не успела воспользоваться минутой — вернулся Джо. Он протянул ей рюмку коньяку.
— Вот, проглоти-ка это, и тебе сразу полегчает.
— Ах, Джо, какой ты добрый! И ты ведь не расскажешь ничего своим родителям, правда? Все осталось позади, и я не хочу, чтобы кто-нибудь еще знал.
— Я не видел ничего такого. Какой-то старый забулдыга в канаве, вот и все. Ты тут совсем ни при чем. Пожалуй, схожу посмотрю, как развиваются события.
Через минуту он вернулся с новостями: какой-то сердобольный прохожий вызвал по телефону такси, Билли Фосетта запихнули в машину, и он покатил к себе домой. Сообщив эти новости, Джо объявил, что уходит.
— Позволь мне угостить тебя выпивкой, — сказал Эдвард, — Спасибо, я и так достаточно набрался сегодня, все, что мне нужно сейчас, это кровать и подушка.
— Спокойной ночи, Джо. И еще раз спасибо…
— Не забудь осушить эту рюмочку, моя радость… С этими словами он ушел.
С минуту они молчали. Джудит маленькими глоточками отхлебывала из рюмки; коньяк огнем обжигал горло, но легко проскальзывал в желудок и помог справиться с ужасным сердцебиением. Сидя возле нее, Эдвард закурил еще сигарету, потянулся за пепельницей, придвинул ее поближе.
— Мне кажется, тебе нужно выговориться, не так ли? — сказал он наконец. — Если это так, я как
