затруднительности поставки продовольствия армии следует отступить, чтобы привести в порядок хозяйственную часть. 27 августа началось отступление, произведенное весьма скрытно (пруссаки узнали
о том лишь 4 сентября).
Позднее русские войска отступили еще дальше, в Курляндию. Решением русского военного совета было постановлено уклоняться от боя с авангардом фельдмаршала Ле-вальда, несмотря на превосходство в силе. 16 сентября вся армия была отведена за Неман.
Кампания 1757 года окончилась безрезультатно вследствие необычайного стеснения действий главнокомандующего кабинетными стратегами и расстройства хозяйственной части.
Конференция потребовала немедленного перехода в наступление, как обещала союзникам русская дипломатия. Апраксин ответил отказом, был отрешен от должности и предан суду (умер от удара, не дождавшись суда).
Главнокомандующим был назначен генерал Фермор — по словам Антона Керсновс.кого, он был отличным администратором, заботливым начальником, но вместе с тем суетливым и нерешительным. Фермор занялся устройством войск и налаживанием хозяйственной части.
Фридрих II, пренебрежительно относясь к русским, не допускал и мысли, что русская армия будет в состоянии проделать зимний поход. Он направил всю армию Левальда в Померанию против шведов, оставив в Восточной Пруссии всего 6 гарнизонных рот. Фермор знал это, но, не получая приказаний, не двигался с места. Тем временем Конференция, чтобы опровергнуть ходившие в Европе предосудительные мнения о боевых качествах российских войск, приказала Фермору по первому снегу двинуться в Восточную Пруссию.
Вот как отзывался о русской армии один иностранец: «Сколько-нибудь боеспособными — и то в очень невысокой степени — могут считаться лишь гренадерские полки. Пехотные полки никакого сопротивления оказать не в состоянии... Самая посредственная немецкая городская милиция качеством бесспорно выше российских войск... Солдаты худо обучены, еще хуже снаряжены, офицеры никуда не годятся, особенно в кавалерии: у русских даже поговорка сложилась: плох, как драгунский офицер...»
1 января 1758 года колонны Салтыкова и Румянцева численностью в 30 тыс. человек перешли границу. 11 января был занят Кенигсберг, а вслед за ним и вся Восточная Пруссия, обращенная в русское генерал- губернаторство.
По сути говоря, русские достигли поставленной перед ними цели войны. Прусское население, приведенное к присяге на русское подданство еще Апраксиным, по словам Антона Керсновского, встретило русских довольно благожелательно.
Овладев Восточной Пруссией, Фермор намеревался двинуться на Данциг, однако, был остановлен Конференцией, которая предписала ему дождаться прибытия так называемого «Обсервационного корпуса», а затем идти с армией на Франкфурт.
Большая часть русской армии расположилась у Познани. 2 июля армия тронулась к Франкфурту, как ей и было указано. Незнание местности, затруднения с продовольствием, постоянные вмешательства Конференции привели к напрасной трате времени.
Военный совет постановил не ввязываться в бой с корпусом Дона, ожидавшим во Франкфурте, и идти на Кю-стрин для связи со шведами. 4 августа русская армия открыла артиллерийский огонь по Кюстрину.
Фридрих II с 15 тыс. войска двинулся на Одер, соединился с корпусом Дона и пошел вниз по Одеру на русских.
Фермор снял осаду Кюстрина и 11 августа отступил к Цорндорфу, где занял хорошую позицию. Однако Фридриху удалось обойти его с тыла. Русской армии пришлось перестраивать фронт уже под огнем. Правый и левый ее фланги разделялись оврагом. Обходной маневр Фридриха припирал русских солдат к реке Митчель и превратил главную выгоду Цорндорфской позиции Фермора в чрезвычайную невыгоду, так как река теперь очутилась в тылу русских войск.
Фридрих сначала обрушился на правый фланг русских, а затем — на левый. В обоих случаях, как подчеркивает Антон Керсновский, прусская пехота была отражена и опрокинута, но, преследуя ее, русский строй развалился и попал под удар прусских кавалеристов. Русская кавалерия насчитывала всего 2700 сабель.
Русская сторона потеряла в этой битве 19500 человек убитыми и ранеными, а также 3000 пленными, что составляло более половины всей армии.
«Обсервационный корпус», в котором было 9143 человека после Цорндорфа насчитывал всего 1687 человек.
Пруссаки потеряли около 35% всего войска, это 10 тысяч убитых и раненых и полторы тысячи пленных.
Тем не менее Керсновский отмечает, что в моральном отношении Цорндорф явился русской победой и жестоким ударом для Фридриха. Тут, что называется, «нашла коса на камень» — и прусский король увидел, что «этих людей можно скорее перебить, чем победить».
Стойкость русских Фридрих II поставил в пример собственным войскам, особенно пехоте.
Один из участников цорндорфской битвы Болотов так описывает последние ее моменты: «Группами, маленькими кучками, расстреляв свои последние патроны, они (то есть русские солдаты) оставались тверды, как скала. Многие насквозь пронзенные продолжали держаться на ногах и сражаться. Другие, потеряв ногу или руку, уже лежа на земле, пытались убить врага уцелевшей рукой».
Фермор имел возможность возобновить сражение, имея при этом большие шансы на успех, однако, он не стал этого делать. Когда Фридрих отступил в Силезию, Фермор попытался овладеть сильно укрепленным Кольбергом в Померании. Осада не удалась, и в конце октября русская армия встала на зимние квартиры на нижней Висле.
«История русской армии» оговаривает, что в 1759 году качество прусской армии было уже не то, что в предыдущие годы. Погибло множество боевых генералов и офицеров, старых и испытанных солдат. В ряды приходилось ставить пленных и перебежчиков наравне с необученными рекрутами. Потому Фридрих решил отказаться от обычной своей инициативы и дождаться действий союзников.
Тем временем петербургская Конференция, окончательно подпав под влияние Австрии, выработала на 1759 год план операции, по которому русская армия становилась вспомогательной для австрийской. Ее предполагалось довести до 120 тыс., затем разбить на две части с тем, чтобы 30 тыс. солдат остались на нижней Висле, а 90 тыс. двинулись на соединение с союзниками.
Укомплектовать армию не удалось и до половины предполагаемого — ввиду настойчивых требований австрийцев пришлось выступить в поход до прибытия пополнения.
Когда русская армия прибыла в Познань в 20-х числах июня, Конференция назначила главнокомандующим графа Салтыкова. Салтыкову предписывалось соединиться с австрийцами в пункте, который будет позже указан австрийским командующим Дауном. Тогда же Салтыков получил известие о своем назначении главнокомандующим.
Салтыков — «старичок седенький, маленький, простенький, в белом ландмилицком кафтане без всяких украшений и без пышностей, — вспоминает о нем Болотов, — имел счастье с самого уже начала своего полюбиться солдатам». Его любили за простоту и доступность и уважали за необычайную невозмутимость в сражениях.
Салтыков обладал в большой степени здравым смыслом и сочетал с воинской храбростью большое гражданское мужество. Он умел, когда надо, наотрез отказаться выполнять требования Конференции, шедшие в разрез с интересами русской армии...
Фридрих И, уверенный в пассивности Дауна, перебросил с австрийского фронта на русский 30 тыс. солдат и решил разбить российские войска до соединения их с австрийцами.
12 июля состоялось сражение под Пальцигом, где прусские войска были разбиты и отброшены за Одер. Все это время Даун бездействовал. Опасаясь вступить в сражение с Фридрихом, несмотря на двойное превосходство свое в силах, Даун стремился подвести русских под первый удар и притянуть их к себе — в глубь Силезии.
Однако Салтыков не поддался на эту стратегию и решил после пальцигс.кой победы двинуться на Франкфурт и угрожать Берлину. Это движение Салтыкова одинаково встревожило и Фридриха и Дауна.
