День Рождения

Пауза.

Макканн. Нэт.

Гольдберг. Да?

Макканн. Он не садится.

Гольдберг. Так попросите его.

Макканн. Уже просил.

Гольдберг. Еще раз попросите.

Макканн (Стэнли). Садитесь.

Стэнли. Зачем?

Макканн. Вам будет удобнее.

Стэнли. И вам тоже.

Пауза.

Макканн. Хорошо, если сядете вы, то сяду и я.

Стэнли. Сначала вы.

Макканн медленно садится за стол слева.

Макканн. Ну?

Стэнли. Ну вот, отдохнули, а теперь проваливайте!

Макканн (поднимаясь). Вот мерзавец! Сейчас я ему покажу!

Гольдберг (поднимаясь). Не надо! Я встал.

Макканн. Садись опять!

Гольдберг. Нет, уж если я встал, то не сяду.

Стэнли. И я тоже.

Макканн (надвигаясь на Стэнли). Ты заставил встать самого мистера Гольдберга!

Стэнли (повысив голос). Ничего, ему полезно!

Макканн. А ну сядь.

Гольдберг. Макканн.

Макканн. Сядь, говорю!

Гольдберг (подходит). Уэббер. (Тихим голосом.) Сядьте.

Молчание. Стэнли начинает насвистывать «Горы Морна». Небрежно подходит к столу. Они не сводят с него глаз. Перестает насвистывать. Пауза. Садится.

Стэнли. Смотрите, не зарывайтесь.

Гольдберг. Уэббер, что вы делали вчера?

Стэнли. Вчера?

Гольдберг. И позавчера. Что вы делали позавчера?

Стэнли. Что вы от меня хотите?

Гольдберг. Почему вы ни черта не делаете, Уэббер? Почему мешаетесь у всех под ногами?

Стэнли. Я? Что вам…

Гольдберг. Зарубите себе на носу, вы — неудачник, Уэббер. Почему вы всюду суете свой нос? Почему морочите голову этой пожилой даме?

Макканн. Хочется ему!

Гольдберг. Почему вы так плохо ведете себя, Уэббер? Зачем заставляете старика по вечерам ходить играть в шахматы?

Стэнли. Я?

Гольдберг. Почему обращаетесь с этой юной дамой, словно она прокаженная? Она ведь не прокаженная, Уэббер!

Стэнли. Какого чер…

Гольдберг. Как вы одевались на прошлой неделе, Уэббер? Где вы храните ваши костюмы?

Макканн. Почему ты вышел из организации?

Гольдберг. Что бы сказала ваша старушка мать, Уэббер?

Макканн. Почему ты предал нас?

Гольдберг. Нехорошо, Уэббер. Вы ведете грязную игру.

Макканн. Черно-пегий,[1] одно слово.

Гольдберг. Кого вы из себя строите?

Макканн. Кто вы вообще такой?

Стэнли. Вы идете по ложному следу.

Гольдберг. Когда вы сюда приехали?

Стэнли. В прошлом году.

Гольдберг. А откуда?

Стэнли. Ниоткуда.

Гольдберг. Зачем вы сюда приехали?

Стэнли. У меня болели ноги.

Гольдберг. А почему вы здесь остались?

Стэнли. У меня были головные боли.

Гольдберг. И вы что-нибудь принимали?

Стэнли. Да.

Гольдберг. Что же?

Стэнли. Фруктовые соли.

Гольдберг. Какие — Энос или Эндрюс?

Стэнли. Эй… эй…

Гольдберг. Вы как следует размешивали соль? Она шипела?

Стэнли. Постойте, постойте, вы…

Гольдберг. Шипела или нет, отвечайте!

Mакканн. Да не знает он!

Гольдберг. Нет, не знает. Когда вы последний раз принимали ванну?

Стэнли. Я принимаю ванну каждый…

Гольдберг. Ложь.

Макканн. Ты предал организацию. Я его знаю!

Стэнли. Нет, не знаете!

Гольдберг. Без очков что-нибудь видите?

Стэнли. Всё вижу.

Гольдберг. Снять с него очки.

Макканн снимает с него очки. Когда Стэнли поднимается и тянется за очками, Макканн берет сго стул и переносит на авансцену. Стэнли натыкается на стул, хватается за него и, согнувшись над ним, замирает.

Вы прохвост, Уэббер.

Они стоят друг против друга, между ними стул.

Когда вы последний раз хоть чашку за собой вымыли?

Стэнли. На позапрошлое Рождество.

Гольдберг. Где это было?

Стэнли. В «Лайонсе».

Гольдберг. Где именно?

Стэнли. В Марбл-Арч.