«глазку», сложив вокруг него руки, крикнул:
– Выпустите нас! Эй! Слышите?! Вот уроды!..
И стал колотить дальше.
– Что теперь с нами будет? – растерянно спросила Джи.
Лекс не ответил. Им овладело ватное безволие, грозящее перейти в панику. Расправа над непобедимым Конрадом выбила его из душевного равновесия. Он понимал: надо что-то делать – но совершенно не осталось решимости. Темнота душной клетки пугала, путая мысли, не давая сосредоточиться.
Тело била нервная дрожь. Лекс пытался выйти в тон – по крайней мере в состоянии резонанса вернется нормальная логика, а, может, найдется решение.
Но момент был упущен. Страх сковал волю, мысли разбежались по темный углам и выли от ужаса. В голове крутились обрывки бессмысленных фраз: «За что?! Почему я? Нет, не надо, пожалуйста, не надо!..» Обыкновенный страх, обыкновенного среднестатистического парня, безжалостными силами закинутого за изнанку Вселенной, брошенного там на произвол судьбы…
Когда-то мастер Сингх учил, как бороться со страхом, как восстановить душевное равновесие. Но то было на Земле – родной, настоящей Земле, где все по-другому. Даже опасные испытания стенда казались теперь детской забавой.
Что-то надломилось в душе. Лекс не выдержал и сорвался в рыдания. Заливаясь слезами, сполз на неровный пол и стал судорожно кататься, обхватив лицо ладонями. Слезы протекали сквозь скрюченные пальцы, из горла неслись неразборчивые причитания, которые, смешиваясь с руганью первого пилота и грохотанием двери, по которой колотил второй, создавали немыслимую музыку агонии.
Джи опустилась на колени, пытаясь обнять содрогающееся тело, но Лекс ничего не чувствовал, кроме нового, неописуемого чувства обреченности, неумолимо подползающей смерти…
В какой-то момент Лекс замер в измождении, и до него донеслись слова Джи. Стеклянными глазами он смотрел в темноту, видя над собой едва подсвеченный силуэт девушки.
– Любимый! Ты слышишь меня? Посмотри – это я, твоя Джи…
Кончики ее волос коснулись его мокрых щек, и наступило отрезвление.
Не то что бы сам собой прошел страх, нет.
Его вытеснил стыд. Неимоверный, жгучий стыд.
Он, единственный, кто из всех его товарищей по несчастью обладал огромной силой форса, тот, кто претендовал на имя Спасителя множества миров – оказался самым законченным трусом.
Осознание этого подействовало мощнее ведра кипятка. Адреналин ударил в голову, с шипением выдавливая трусливые мысли.
Лекс быстро сел на бетонном полу, часто задышал, пытаясь сосредоточиться. Слабость еще не ушла из конечностей, продолжала мешать нервозность, но через боль и протест почти сдавшегося тела, удалось, все-таки, выйти в тон.
Первое, что ощутил Лекс – была новая волна стыда. Своей слабостью он чуть не погубил всех.
– Спасибо… – проговорил он, нащупывая руку Джи.
Та ничего не ответила. Только тихонько поцеловала его в шею.
Лекс легко вскочил на ноги.
– Отойди, – приказал он второму пилоту, продолжавшему вяло колотить в дверь. Тот молча отошел в сторону.
По всем, раз и навсегда заученным, правилам форс сосредоточил силу в одной точке. И в коротком рывке, что был не в состоянии увидеть простой человеческий глаз, обрушился на дверь.
Пожалуй, он несколько переусердствова: дверь вылетела, как пробка из бутылки с шампанским, попутно смявшись бумажным листом и лопнув по центру. Плечо ощутимо болело.
Огляделся по сторонам. В ближнем углу, сжавшись от ужаса сидела бледная худая женщина. Выглянул в продольный проход. Со стороны выхода полз черный дым. Судя по крикам и леденящим душу металлическим звукам, там, в смрадном тумане, происходило что-то ужасное.
Продолжая контролировать резонанс, Лекс сказал:
– Нужно найти Конрада!
Можно было бы не говорить: обостренное обоняние уже включилось, и он, как гончая, взял след. Идти далеко не пришлось: аналогичный боковой проход вел к такой же железной двери. Только у этой жался к ящикам перепуганный солдат.
– Спасайся, – не глядя на него, сказал Лекс. Бойца, как ветром сдуло. В следующий миг Лекс сорвал с мощного засова висячий замок. Бросился вовнутрь. Форсированное зрение дало четкую картинку, несмотря на полумрак. Конрад лежал на бетоне, смотанный, будто коконом, какой-то гибкой лентой.
– Конрад! – крикнул Лекс. Ответа не последовало: морок был без сознания. Взгляд выхватил валяющийся рядом пистолет для инъекций.
– Вот гады… – в сердцах бросил Лек и попытался разорвать ленту.
Не тут-то было: материал не поддавался. Похоже, он был прочнее стали. Самое время растеряться. Но в голову пришла светлая мысль: Конрада скручивали самые обыкновенные люди!
Не без труда обнаружил застежку. Вся конструкция словно специально создавалась для пленения воинов Судного Дня. Разобрался – расстегнул и размотал ленту. Принялся колотить Конрада по щекам, пытаясь привести его в чувство.
– Попробуйте это, – раздался голос первого пилота. Вместе со вторым и с Джи, он наблюдал за лихорадочными манипуляциями Леса. – Это из персональной аптечки. Колоть в бедро. Смерть-тоник: мертвого подымет. Правда, ненадолго…
Лекс принял из рук пилота пластиковую ампулу с иглой и, не раздумывая, воткнул Конраду в бедро. Выдавил всю жидкость без остатка…
Из прохода донесся шум. В тесное помещение камеры бросились трое гражданских следом показались еще несколько – с обезумившими от страха лицами.
– Куда? – крикнул было Лекс.
По коридору, отчаянно отстреливаясь, пятились двое бойцов. На миг стало тихо, только серый дым медленно заполнял все еще чистое пространство.
И тут Лекса, как холодной водой окатило.
Он увидел миромата.
Первое ощущение – опасность, исходящая от этого человека. Лекс не видел лица – оно было за странной, обтекающей черты маской. Все его тело было затянуто в серебристую, с синеватым отливом, сегментарную, как у креветки, броню – несомненно, крепкую, но и видимо легкую. На груди, на узком, вытянутом к затылку шлеме, красовались знаки Ассоциации.
Увидев знакомую форму и символику родных миров, Джи радостно вскрикнула. Но тут же осеклась.
Поражал не удивительный облик миромата, разительно отличавший его от солдат Протектората. Взгляд приковывало другое: в руках у мастера мира не было огнестрельного или другого дистанционного оружия. В каждой он сжимал по странному клинку, напоминавшему длинный и тонкий серп. Причем, в одной руке клинок торчал «от себя», другой был направлен «к себе».
С обоих лезвий густо капала кровь. А на затянутых в броню бедрах кровавыми лохмотьями свисали человеческие волосы.
«Скальпы?» – оторопело подумал Лекс. Увиденное не вполне вязалось с представлением о пресловутом стремлении Мастеров к совершенству. Хотя, с какой стороны посмотреть…
Все эти мысли заняли доли секунды. Не давая опомниться застывшим от ужаса людям, миромат бросился вперед. У него на пути оказался какой-то толстый бедолага, с красным лицом, с выкатившимися от страха глазами. Короткое движение – миромат скрестил руки с клинками и резко развел их, как ножницы – и голова беглеца соскочила с положенного места. Вверх ударил фонтан крови, тело повалилось навзничь. Пока наблюдавшие эту картину вопили от ужаса, миромат ловко поддел голову одним лезвием, другим же, не менее умело сдернул скальп. Кровавым мячом обезображенная голова укатилась в угол.
Миромат вновь обратил внимание на живых. Джи, как подкошенная повалилась в обморок, ее едва успели подхватить пилоты.
Все это было настолько кошмарно и в тоже время буднично, что Лекс на некоторое время потерял
