– Мы не останемся на орбите, – пояснил Конрад. – Попробуем раздобыть топливо на поверхности…
Пилоту не пришлось ничего объяснять. По огромной дуге корабль устремился к планете.
Корабли мироматов пока оставались вне прямой видимости. Но по мере приближения к Клешне появлялись все новые и новые следы их пребывания в системе: на фоне мутного охряного диска пранеты проплыла огромная металлическая конструкция – бесформенная, развороченная, мертвая. Одиночные всполохи пламени, яркие электрические разряды словно подчеркивали боль агонизируещего сооружения. Сквозь рваные раны нескольких цилиндрических корпусов можно было разглядеть поверхность планеты. Корабль снова ощутимо вильнул: мимо пронеслась огромная решетчатая ферма с торчащими изогнутыми «ребрами» напоминающая останки гигантского кита, с обрывками кабелей, неряшливыми металлическими лохмотьями. Она медленно вращалась, разбрасывая в пространство новые обломки.
– Доки… – нахмурившись, сказал Конрад. – Похоже, на орбите все сметено напрочь… Но что-то я не вижу вражеских кораблей.
– Да, пусто, – отозвался пилот. – Только остаточные двигательные треки… Может, они уже ушли из системы?
– Не нравится мне это, – сказал Конрад. – Ну, упростим себе задачу: будем считать, что они ушли…
Корабль нырнул в тень. Пышущая жаром звезда скрылась за темным диском, и в кабине воцарился полумрак. Лекс тихо вышел, чтобы разбудить Джи.
Приземлились на краю бетонного поля, ближе к длинным приземистым зданиям – то ли ангарам, то ли складам. Первый пилот открыл люк, спустил сходни. Конрад критически осмотрел пустынный сумрачный пейзаж, подсвеченный лишь естественным спутником, вроде Луны да немногими фонарями. Рядом шатался и зевал второй пилот.
– Пойдете с нами, – объявил Конрад пилотам. – Остальные пусть остаются…
– Боитесь, что угоним угнанный корабль? – усмехнулся первый пилот и осекся, встретившись взглядом с мороком.
Лекс помог Джи спуститься: после долгого искусственного сна ее здорово пошатывало.
– Где мы? – озираясь, зябко ежась в тонкий плед, спросила она.
Под ногами был старый, сплошь в трещинах, бетон. Из стыков огромных квадратов прорастала жухлая трава. От горизонта до горизонта – пустынные холмы. Мимо одиноко прокатился какой-то растительный клубок, напоминающий земное перекати-поле. Кроме прибывшего курьера кораблей здесь не наблюдалось. Людей тоже не было видно.
Казалось, они зависли в каком-то межвременье, где давно уже ничего не происходит, и жизнь замерла раз и навсегда.
– Нигде… – отозвался Лекс.
Конрад был настроен более прагматично. Быстро осмотревшись, ткнул пальцем в сторону какого-то строения:
– Если здесь есть люди, то они там.
Все пятеро отправились к краю бетонного поля. Там, рядом с выкрашенным красно-желтыми полосами зданием, виднелись грязноватые сферы радаров, торчали в небо ржавые вышки антенн.
Шли довольно долго. Видимо, сказался обман зрения: здание оказалось куда больше, чем казалось поначалу, а мелко граненные шары радаров – просто огромными.
Наконец, показался первый человек. Им оказался вооруженный до зубов солдат – в тяжелой защите, с торчащей из-за спины антенной и парой толстых труб непонятного назначения. Смотрел он настороженно, нервно водя перед собой стволом в перфорированном кожухе.
– Стоять! – высоким голосом выкрикнул он. – Кто такие?!
Конрад подал спутникам знак остановиться, сам же спокойно шагнул вперед. Солдат отпрыгнул назад, ствол в его руках неприятно лязгнул железными внутренностями.
– Руки в стороны и лечь! – крикнул солдат и, склонив голову на бок, забубнил в прикрепленный к плечу микрофон. – Сержант, это седьмой. Тут у меня пятеро неизвестных… Да, похоже, с него, с курьера… Понял… А ну, лежать, я сказал!
Конрад и не подумал подчиниться, только сказал медленно и значительно:
– Я эмиссар Ордена. Или ты не видишь, боец?
Видимо, только сейчас солдат обратил внимание на черное одеяние Конрада. И занервничал еще больше:
– Откуда мне знать? – гаркнул он. – Вдруг вы лжете?!
– Что-о?!
– Арсенал на осадном положении! Откуда мне знать, что вы не мироматы?
Конрад не стал разубеждать солдата. Он просто исчез, возникнув вновь уже на его месте. Сам же боец стонал от боли, лежа у ног морока. Конрад равнодушно осматривал отобранное оружие.
– Откуда мне знать! – визгливо повторял солдат, вжимаясь лицом в пыль. – Они повсюду, они кем угодно могут прикинуться!
– Что значит – повсюду? – поинтересовался Конрад. – Они еще не покинули систему?
Солдат лающе расхохотался. Это походило на истерику.
– Покинули систему?! – кричал он, ползая по шершавому бетону. – Как же, улетят они! Они не успокоятся, пока не вырежут нас всех до единого!
– Это неправда! – неожиданно крикнула Джи.
Лекс еще не видел ее такой взволнованной, возмущенной, со злостью сжимающей кулаки.
– Что вы несете?! – кричала она. – Вам постоянно лгут, а вы верите! Мироматы сражаются честно, они не нападают, только оберегают тех, кто нуждается в защите! Они – Мастера, а не убийцы!
Пилоты смотрели на нее, словно увидев впервые. Даже пленный солдат с изумлением таращился на нее снизу, из-под сползающей на лоб каски.
– Чего молчите? – уже тише сказал Джи, словно внезапный порыв отнял у нее все силы. – Мироматов нечего бояться. Если на них не нападать – они не тронут. Я знаю.
Лекс обнял девушку, успокаивающе, погладил по плечу. В глазах у нее были слезы, и сердце сжала пронзительная жалость.
Конрад спокойно посмотрел на Джи, на Лекса. Легонько пнул лежащего, сказал:
– Ну, да, ну, да… Вставай, боец! Отведешь нас к старшему…
В большом красно-желтом здании, где находилась диспетчерская посадочного поля, никого не было. Весь персонал перебрался в более защищенный бункер арсенала, у которого на поверхности торчало лишь четыре низких шлюзовых купола. У бронированной двери уже встречала группа вооруженных солдат. Конрад отпустил пленного, и тот посеменил к своим – договариваться. Он что-то объяснял, активно помогая жестикуляцией, на пришельцев бросали подозрительные взгляды, те же терпеливо ждали, беря пример с Конрада: он замер с демонстративно смиренным выражением. Словно не был грозным мороком, способным разобраться со всей охраной в течение нескольких секунд.
Похоже, это пришлось по душе сержанту, командующему охранным взводом, и путников впустили под купол. Тот с отвратительным шипением опустился, запечатав вход.
Вниз вела крутая лестница с проложенными поверх ступеней рельсами, подсвеченная тусклым светом дежурных ламп. Прошли мимо поста, наспех сооруженного из сваленных один на другой мешков и ящиков, с парой часовых за ними. Прошли отпертую часовыми скрипучую железную дверь, обошли уткнувшиеся друг в друга пустые вагонетки с военной маркировкой. Освещение было скудное, и потому не стразу стало понятно, насколько здесь много людей – и отнюдь не военных. Мужчины и женщины, старики и дети смотрели затравленно. Особенно угнетало всеобщее безмолвие. Только раз услышали протестующий женский возглас, когда кто-то из мужчин попытался закурить.
– От мироматов попрятались, – процедил сквозь зубы первый пилот. – И, наверное, неспроста.
– Это точно, – низким голосом подтвердил сопровождавший их сержант. – Говорят, эти скоты выжгли Энсвил, городок на побережье, милях в пятистах отсюда. Связисты, вроде, что-то перехватили. Так там – морской порт и курорт всего-навсего. А здесь арсенал. Если они про это прознали – считай, нам крышка!
Джи возмущенно хмыкнула, но промолчала.
Здесь было довольно душно. Наверное, складская вентиляция не справлялась с таким наплывом
