Верховный магистр в изнеможении рухнул в кресло, вяло махнул в сторону кафедры:
– Уважаемый мэтр Маори… Достопочтенный арбитр… Куда же вы?
– Я… Я просто… – пробормотал арбитр, несмело возвращаясь к кафедре.
– Вы хотели сообщить еще что-то важное, – сказал Верховный магистр. – Прошу вас. Последнее время Совет магистров собирается не часто – пользуйтесь случаем…
На своем месте в верхних рядах Конрад скрипнул зубами и прошипел:
– Конечно, нечасто! Мерзавец просто узурпировал власть!
– Но что же он молчит? – глядя на арбитра, беспокойно сказала Джи.
– Струсил! – процедил Конрад и обратился к Лексу. – Мессия, боюсь, вам придется самому.
Лекс сам уже понял это.
Чего проще: спуститься, как с небес, с высоты аудитории и объявить этим религиозным фанатикам, что он и есть их долгожданное божество во плоти. Живое воплощение мессии.
Безумие.
Но чего же он еще хочет? Чтобы его объявил съехавший с катушек арбитр?! «А сейчас, впервые на манеже – ап! – Спаситель собственной персоной! Только сегодня – головокружительные трюки и предсказание будущего!..»
– Что с тобой? – проговорила Джи?
Лекс заметил, что начал истерически посмеиваться собственным мыслям.
Надо брать себя в руки. Однажды он уже вырвался из собственной, природой данной «среднестатистичности». Заявил, что он – особенный, совершенно не такой, как они – обыкновенные люди.
А от необыкновенного человека и поступков требуют особых.
Что ж, пришло время платить по счетам…
– Я не знаю, что будет дальше, – сказал он. – Пусть это будет у тебя…
И в ложил в тонкую ладонь девушки устройство возврата.
Лекс поднялся со скамьи, глубоко вдохнул – и легко сбежал по ступеням вниз, к кафедре.
Увидев его, арбитр обрадовался, как ребенок. Ткнул в Лекса пальцем и воскликнул:
– Вот! Он, он все скажет!
И отпрянул от кафедры. В зале поднялся ропот. Члены «президиума» недоуменно переглянулись.
– Кто вы такой? – недовольно поинтересовался Верховный магистр. – И по какому праву посторонний проник на заседание Совета? Почтенный арбитр, объяснитесь – кого вы привели в святая святых Ордена?!
Продолжая пятиться, арбитр менялся в лице, бормоча себе под нос что-то невразумительное. Лекс занял его место у стойки из древнего потемневшего дерева.
– Я попытаюсь объяснить, – сказал он, и голос его потонул в общем гуле.
И без того было ясно, что без выхода в тон не обойтись. Аудитория не желала слушать чужака, да и в качестве аргумента готова была принять только чудо…
На этот раз выход в тон дался непросто. Это вызывало определенные опасения и наводило на мысль, что даже возможности форса не беспредельны.
Но вот голос обрел силу, твердость – теперь он в состоянии перекричать всех недовольных. Но требуется совсем другое – чтобы его словам внимали, чтобы они обрели вес и смысл для этих людей, считающих себя носителями древних заветов…
Но та тайная дверь, что давала особую силу словам, упорно не желала открываться – словно дразня и издеваясь над ним. Наверное, то была случайная, счастливая находка, из тех, что не встречается на пути дважды.
А может, он попросту исчерпал свои силы…
И Лекс заговорил, стараясь придать своему голосу хотя бы подобие убедительности.
– Чтобы сказать вам эти несколько слов, я проделал столь длинный путь, что забыл где он берет начало… – он попытался улыбнуться своей неуклюжей шутке, но вдруг понял, что почти не согрешил против истины. – Я знаю, что здесь собрались мудрейшие люди Земли. А потому надеюсь, что меня выслушают до конца, прежде чем делать выводы и принимать решения…
Верховного магистра перекосило от злобы – даже глаза-щелочки расширились, в них показались налитые кровью белки. Но большинство членов Совета взирали на оратора с любопытством. Наверное, не часто здесь выступают странные пришельцы из-за стены.
– Что ж, надеюсь то, что вы скажете, будет стоить нашего внимания! – Верховный магистр криво улыбнулся и уселся с нарочито отстраненным видом, удобно сложив руки на животе.
Лекс чуть склонил голову в знак благодарности и продолжил:
– Честно говоря, я не так представлял себе этот разговор. В мои планы не входило выступать перед широкой аудиторией, да и я не оратор. Все, что мне нужно – получить совет. Даже не так – я хочу просто разобраться в сути происходящего, понять, какой смысл вы, Предвестники, вкладываете в понимание Конца Сущего.
– Зачем это ему? – недоуменно проговорил кто-то.
– Вы же не делаете секрета из своих знаний? – проговорил Лекс.
– Чтобы получить такие знания, проходят долгий путь послушания, – назидательно сказал старец из первого ряда. – Ты пришел, чтобы стать послушником? Похвально. Но для этого не требуется созывать Совет магистров…
По аудитории разнеслись смешки. Однако не все восприняли ситуацию в комическом ключе, продолжая смотреть на оратора настороженно и даже враждебно.
Лекс прикрыл глаза, собирая всю свою волю, чтобы снова попытаться пробиться на тот уровень, когда слова обретают особую силу…
Все испортил арбитр.
– Это Спаситель! – крикнул он. – Спаситель!
По залу разнесся вздох изумления.
Арбитр вдруг выскочил к кафедре, горячечно цепляясь за нее, глядя в зал безумными глазами.
– Он пришел! Пришел, чтобы сказать: грядет Конец Сущего! Уже совсем скоро! И только он спасет нас! Только он!
– Что с вами, брат Маори?! – бледно проговорил Верховный.
– Взгляните на него: он же спятил! – сказал другой член «президиума».
– Похоже на то, – поддакнул третий. – Наверное, несчастного мэтра слишком потрясла гибель братьев…
– Уведите брата Маори! Ему надо отдохнуть, – процедил Верховный.
И тут же, словно ниоткуда, появились двое в одеяниях мороков и поволокли обезумевшего арбитра прочь.
– Слушайте его! Все слушайте Спасителя! Он уже пришел! – донеслось от дверей, и крики стихли.
Наступила зловещая тишина. Магистры смотрели на него остекленевшими взглядами, и Лекс с тоской понял: у него просто не хватает сил, чтобы завладеть вниманием этой злой толпы.
– Ну, что скажете? – вкрадчиво произнес Верховный. – Это вы довели нашего брата до безумия? Вы и вправду называете себя Спасителем?
Отступать было некуда. Лекс пожал плечами:
– Я знаю, что назвать себе Спасителем перед Орденом Судного Дня – значит признаться в ереси. Но я прошу у вас ответа на свои вопросы, а значит, сам должен быть честен перед вами…
Тишина стала еще более напряженной – словно члены Совета перестали дышать, ожидая услышать нечто немыслимое.
– Не я называю себя Спасителем. Во-первых, это было бы… хм… странно. А во-вторых, только здесь, в вашем мире этому слову придается столь буквальное значение. Единственное, что я могу сказать точно – я действительно пришел Извне. Или, как вы говорите – Ниоткуда…
По залу прокатилась волна эмоций, разбившаяся о следующие слова Лекса:
– Это не моя прихоть. Так получилось. Кто-то может называть меня Спасителем, но я – обычный
