его так безжалостно выбросили в это обреченное пространство.
Сон… Как хорошо… Жаль только, что скоро придется проснуться.
Улыбнулся и открыл глаза. Айсберг на месте. На месте теплое море.
Только к стрекоту птичих крильев добавились негромкие звуки шагов.
Показался человек – он шел со стороны рощи. Неохотно, но все же вернулось чувство реальности: незнакомец был в одежде, принятой у Мастеров. Не в форме миромата, чего стоило ожидать – напротив, одет просто и как-то даже легкомысленно. По мере приближения, стало понятно: этот не избежал странной закономерности этого мра – воспользоваться внешностью из кладовых памяти пришельца. На этот раз – Кости Минина, разговорчивого академика с «Искателя».
В голове словно что-то лопнуло. В один миг прояснилось сознание и остро, невыносимо захотелось домой, на Землю.
Настоящую Землю…
– Вот вы где, – доброжелательно сказал мастер, и сразу стало понятно, что его сходство с Костей, все же, ограничено внешностью. Говорил он уверенно, но в голосе чувствовалась некоторая настороженность – что, как ни странно, действовало это успокаивающе. По крайней мере, это означало, что Лекс не сошел с ума, и здесь его воспринимют адекватно – как чужака.
– Что это значит? – произнес Лекс, неловко обводя руками пространство вокруг себя.
– Декорации, – улыбнулся мастер. – Хотелось, чтобы мы встретились в хорошем настроении.
– М-да… – неопределенно сказал Лекс. – Однако, я никому не рассказывал о своих снах…
– А мы и не спрашивали. Это всего лишь машина, сканирующая чувства. Впрочем, сейчас важно совсем не это… Пойдемте, приядем! – тоном радушного хозяина предложил мастер. – Хорошую беседу и вести лучше за хорошим столом.
– Не думал, что мироматы склонны к беседам во время боя, – сказал Лекс, не в силах избавиться от некоторого напряжения. Хоть он и чужой в этом мире, но этот человек, так похожий на добродушного земного ученого, все еще воспринимался как враг.
– Но я не совсем миромат, – рассмеялся мастер. – Точнее – совсем не миромат.
– Вот как?
– Моя специализация несколько иная. Я – мастер решений. Согласитесь, сейчас самое время принимать решения. И… прислушиваться к мнению заинтересованных сторон. Можете звать меня просто Элион…
– Хм… Меня зовут Лекс. По крайней мере, так меня звали последние дней тридцать.
– Да, да, ваше имя мне известно…
Уже не удивляло, что невдалеке, в тени одинокого раскидистого дерева обнаружился легкий стол с парой стульев, гармонично смотрящихся на сочной траве.
Они сели. На столе были знакомые по Капле столовые приборы и блюда. Ненавязчиво шелестели над головой листья, собеседник разливал по бокалам какой-то напиток.
Все было легко и естественно. Даже слишком – будто кто-то ловко просчитывал наперед желания и эмоции…
Где-то совсем рядом, в мертвом, равнодушном вакууме, бились и умирали люди. Трудно сказать, кто из противников прав, кто заблуждается – сейчас Лекс не смог бы и сам выбрать сторону. Одного нельзя принять в такой момент.
Равнодушия. Такого вот олимпийского спокойствия на теплом морском бережку – пусть даже искусственном. Это противоестественно, пожалуй, даже подло…
Так же подло, как и болтать с этим пижоном, когда сквозь пальцы утекают последние капли драгоценного времени…
– Простите, – неровным голосом сказал Лекс, – но я не совсем понимаю… Точнее – совсем ничего не понимаю…
– Вы об этом? – Элион кивнул в сторону моря, где пролжал волнующе белеть айсберг.
– Ну, и об этом… – Лекс никак не мог собрать рабегающиеся мысли. Вопросов было море – но какой из них самый важный?! – Вы… вы… захватили наш корабль. Мы пленники?
– Лично вы? Отнюдь… – Элион поднял бокал, помотрел сквоь него на свет. – Наш противник – флот и войска Протектората. Какое отношение имеете к нему вы?
– В общем, никакого…
Элион пригубил из бокала, и заговорил, задумчиво глядя в горизонт:
– Послушайт, Лекс… Эта война никому не нужна. Ни Земле, ни Протекторату, ни, тем более – Мастерам. Планеты Ассоциации заплатили слишком высокую цену, чтобы свести число человеческих жертв к минимуму. Долго, очень долго война оставалсь единственным способом противодействия агрессии… Знаете, каково это – просчитывать варианты: сколько людей погибнет при том или ином развитии событий? Мы будто играли в бесконечную игру, где цель – набрать минимальное число баллов. Но каждый балл – это живой человек, с одной ли, с другой ли стороны – не важно. Хороши были бы мы, с нашими ценностями, с движением к совершенству, если бы не надеялись однажды выйти из этого порочного круга. И знаете – время настало…
Он поставил бокал на стол, глянул на Лекса. Глаза его сияли – словно его распирало от желания поделиться собственным счастьем. От этого просвеления на лице мастера решений становилось не по себе.
– Вы о «геометрической бомбе»? – помрачнев, спросил Лекс.
Элион рассмеялся:
– Конечно, вы уже знаете… Видите ли, то, что вам вам известно – правда. Но только отчасти.
– Вот как… И вы знаете, что именно мне известно?
– Конечно. Любая информация имеет свойства просачиваться. Как газ. И потому лучшее решение – самим стравливать часть этого газа, пока давление не стало критическим. Если хотите, это что-то вроде приманки.
– Приманки? – недоуменно произнес Лекс. – Для кого?
– Для вас, Лекс.
Лекс молча взял со стола бокал, выпил. Это было что-то легкое и необычайно приятное на вкус. Хотя сейчас он предпочел бы стакан водки. Просто, чтобы притупить разрываемое вопросами сознание.
– Не понимаю… – глухо сказал он.
– Я объясню, – охотно отозвался Элион. – Так называемая «геометрическая бомба» действительно существут, и она уже здесь. Правда, мы называем это устройство «замещателем пространства», а воинственный термин «бомба» придуман, чтобы заинтересовать Протекторат…
– Заинтересовать? – Лекс недоуменно посмотрел на собеседника.
– Видите ли… Мы давно следим за происходящим в Протекторате. Разумеется, работает разведка – впрочем, как и разведка Протектората – у нас. Наше преимущество – в знаниях. Хотя в мастерстве и хитрости агентам противника не откажешь. Но глупо было бы не воспользоваться своими плюсами, верно?
Лекс молча кивнул.
– Мы давно уже занимались Орденом. Обезвредить это осиное гнездо не так уж просто, хотя замысел был остроумным и изначально верным: довести основополагающие идеи Предвестников до абсурда. Что, в конце-концов, и получилось: Земля больше не представляет опасности для Ассоциации. Правда, мы несколько просчитались с Протекторатом: он оказался на редкость инертной машиной, и продолжает биться даже без идеологического центра – как пресмыкющееся с отрубленной головой. Так что истребительная война грозит затянуться надолго – несмотря на все наши усилия…
– Но если Земля для вас уже не опасна – зачем вы притащили сюда эту чертову бомбу?! – не выдержав, вскрикнул Лекс. – Вы знаете, что произойдет, если она сработает?!
– О чем вы? Впрочем, отчасти вы правы. Так уж получилось, что Земля, а точнее, Солнечная система – это геометрический центр Протектората. И чтобы изолировать врага, приходится действовать отсюда…
– Вы… Вы хотите уничтожить все эти миры? – потрясенно прошептал Лекс.
– Ну, почему – уничтожить? – Элион, как показалось, несколько обиделся. – Просто изолировать, отгородить от Ассоциации, от Независимых планет. Оставить Протекторат наедине с самим собой. Пусть себе там, в своем собственном пространстве, продолжает жить по привычным законам. В конце-концов, его
