Обезьяна разразилась бурным весельем, взрывами смеха, которые продолжались непрерывно, словно завывания сумасшедшего.
— «Этого не может быть!»
— «Ты так в этом уверена?»
— «У него было для этого никакой причины!»
— «Никакой причины?» — переспросила обезьяна, криво улыбаясь.
— «Зачем Кейки это делать? Ведь это Кейки спас меня от кочо, верно? Он дал мне этот меч и вселил в меня Джойю. Только благодаря нему я всё ещё жива».
Обезьяна весело захихикала.
— «Если бы он хотел убить меня, он мог бы это сделать прямо там»
— «Он специально напал на тебя, чтобы помочь тебе спастись и стать твоим другом. Ты об этом не думала?»
Йоко прикусила губу. «Да, но теперь, когда у меня есть Джойю, это уже будет нелегко сделать. Если бы он захотел убить меня сейчас, ему бы пришлось сначала извлечь из меня Джойю».
— «Но может его цель вовсе не убивать тебя».
— «Тогда что?»
— «Гм, вот я и думаю. Ну, тебе бы лучше всё же самой до этого додуматься. Они тебя теперь после этого в покое не оставят».
Йоко насупилась, глядя на покачивающуюся, хихикающую голову и ускорила шаг. «Ты не можешь вернуться домой», — последовал за ней обезьяний голос. «Не можешь, малышка. Ты умрёшь здесь, моя дорогая».
— «Ни за что».
— «Но ведь всегда есть выход, не так ли? Если боль так невыносима, с ней можно покончить в одно мгновенье».
— «Заткнись!» — закричала Йоко.
Темнота поглотила её слова.
Глава 25
Йоко продолжала свой бесцельный путь в течение двух дней, в обществе одной лишь голубой обезьяны. У неё не было никакой поставленной перед собой задачи, кроме как уйти как можно дальше от Касай и Хайро.
В каждом городе ворота находились под пристальным наблюдением стражи, и путешественники подвергались тщательному осмотру. Возможно, распространилось известие о том, что кайкъяку, сбежавшая из Хайро, объявилась в Касай. В местечках поменьше, небольшое стечение проходящего люда, делало невозможным вероятность смешаться с толпой и проскользнуть незамеченной мимо стражников.
У неё не оставалось выхода, кроме как, держаться главной дороги и ночевать в полях. На третий день она добралась до ещё большего, чем Касай, города, окружённого высокой, укреплённой стеной, усеянной парапетами. «Крепость Таккъюу», гласила надпись над воротами. Итак, это была столица округа.
Вся дорога вплоть до городских стен была усеяна магазинами. В других городах, сразу в тени стен простирались фермы и поля. Здесь, в Таккъюу, торговцы основали за городскими стенами рынок и поля были усеяны палатками. Дороги, окружающие город, были забиты покупателями и продавцами.
В грубых палатках можно было найти всё что угодно. Пролагая путь сквозь толпу у ворот, Йоко углядела палатку, набитую грудами одежды. Ей пришло в голову, что было бы неплохо купить использованную мужскую одежду. Путешествуя в качестве одинокой молодой женщины, означало только напрашиваться на неприятности. С помощью Джойю было нетрудно выпутаться из беды, но изначально лучше бы и вовсе в неё не ввязываться.
Одежда, которую приобрела Йоко, была сшита из толстого полотна, вроде холста. Она состояла из туники длиной по колено, без рукавов, и коротких штанов. Она видела такую одежду на фермерах, а также на бедняках и беженцах из Кей, включая женщин.
Она на минутку укрылась в сторонке от уличных взоров и сменила одежду. Всего за полмесяца она полностью сбросила лишний вес так, что мужская одежда сидела на ней очень даже неплохо.
Йоко со смешанным чувством разглядывало своё исхудавшее, без грамма жира, тело. Её руки и ноги прошли сквозь тяжёлую и изнуряющую тренировку. Худоба только подчёркивала её мускулатуру. Дома, в её старом мире, она с большой опаской приближалась к напольным весам. Теперь, она словно с удвоенной страстью увлеклась диетой, которой раньше никак не могла придерживаться. Это было действительно забавно.
Неожиданно она вспомнила про синий цвет, тёмно-тёмно синий, яркий оттенок индиго. Цвет джинсов. Она всегда хотела иметь джинсы.
Ещё будучи в начальной школе, она должна была участвовать в атлетических соревнованиях. Девочки и мальчики были разбиты на две команды, соревнующихся между собой. Поскольку бегать в платье было не слишком удобно, она уговорила маму купить ей пару джинсов. Отец, при их виде, посинел от злости.
Твой отец считает, что девочкам не подобает носить такую одежду.
Но все их носят!
Твоему отцу это не нравится. Он считает, что девочкам неприлично одеваться как мальчики, и разговаривать как мальчики. Он этого не потерпит.
Но ведь будут состязания в беге. Я проиграю, если буду в юбке!
Нет ничего постыдного в том, чтобы проиграть мальчикам.
Но…
Когда Йоко хотела продолжить спор, её мать взяла инициативу в свои руки. Она низко поклонилась. Мне очень жаль, Йоко, но ты должна извиниться перед отцом.
Она так и сделала, а джинсы были возвращены в магазин.
Это омерзительно.
Имей терпение, Йоко.
Но почему я должна была извиняться перед отцом? Я не сделала ничего плохого!
Ты поймёшь, когда выйдешь замуж. Так лучше…
Вспомнив это теперь, Йоко разразилась смехом. Если бы отец мог видеть её сейчас, только бы взглянуть на его лицо! Рядиться под мальчика, таскать с собой меч, ночевать в полях, когда нельзя заполучить место в трактире. Она могла только представить себе его багровое от бешенства лицо.
Такой он человек, мой отец. Девушка должна быть милой и целомудренной. Это было важнее всего. А так же скромной, сдержанной и чрезвычайно послушной. Девушка не должна быть умной или сильной. Она тоже в это верила, долгое время.
— Но это неправда! — сказала она вслух.
Что ей это дало, позволить робко и смиренно себя арестовать? Или робко и смиренно дать Такки продать себя в бордель?
Йоко крепко сжала свой завёрнутый меч. Если и было что-то, что она хотела бы сделать по-другому, так это проявить побольше твёрдости при той первой встрече с Кейки. По крайней мере, хотя бы спросить в чём, собственно, дело. Куда они направлялись? В каком направлении, для какой цели, и когда они собирались вернуться назад? Сделай она это, и, скорее всего, она бы не оказалась в такой переделке, по уши в проблемах и без малейшего понятия, что делать.
Быть слабой было очень небезопасно. Если она не будет до предела напрягать своё тело и мозг, она не выживет.
Выжить.
Она выживет, она вернётся домой. Это были единственные желания, которые она могла себе позволить.
