Аргайл слегка потянул мышцу на здоровой ноге, а поэтому решил не сопровождать Флавию в офис к Барклаю. Он остался в отеле лелеять свой гипс и смотреть телевизор. Грешно было, конечно, сидеть у телевизора в такое чудесное утро, но ему нравилось, хоть и выбор программ был совсем скудный. Настолько, что Аргайлу в конце концов пришлось остановиться на трансляции какой-то долгой церковной службы, где священник рассуждал на тему греха и денег; общий смысл сводился к тому, что можно спастись от первого, поделившись с ним вторым. Словом, совершенно захватывающая белиберда. Никогда прежде Аргайл не видел и не слышал ничего подобного и почти рассердился, когда в дверь раздался стук.
— Входите! — крикнул он.
— О, привет! — В приотворенную дверь просунулась голова Джека Морзби.
— Рад тебя видеть, старина.
Морзби ухмыльнулся и вошел в комнату.
— Как поживаешь? — спросил он. — Слышал, ты угодил в аварию?..
Его взгляд упал на ногу Аргайла, и он постучал по гипсу.
— Значит, только одна сломана? Да ты просто везунчик! Я ожидал худшего.
— Наверное, в следующий раз повезет больше.
— Ты о чем?
— Я?.. Так, ни о чем. Не могу сказать, что все это меня очень радует.
Морзби закивал:
— Да, конечно. Но главное, ты здесь и жив. А я подумал, дай-ка зайду, проведаю.
— Очень мило с твоей стороны. Если есть желание, налей себе выпить.
— Как продвигаются поиски? — Морзби схватил банку пива и устроился в кресле.
— Бюста?
— Нет, я про убийцу моего отца.
— А-а… ты об этом. Нуда, естественно. Тебя интересует прежде всего это. Ответ примерно одинаков в обоих случаях. Кое-какие подвижки есть. Идут почти ноздря в ноздрю.
— А кто все-таки впереди?
— Твоя мачеха и Барклай. Полагаю, ты не слишком удивлен?
Морзби посмаковал этот вопрос вместе с пивом, затем глубокомысленно промолвил:
— Я знал. Всегда подозревал, что дело кончится этим.
— Тем более что денег уж слишком много. Люди способны черт знает на что и за меньшую сумму.
— Но она все равно была бы богата, если бы даже он и запустил этот проект с Большим Музеем.
— Нет, если бы Морзби подал на развод по причине измены. И похоже, тебе бы пришлось выступить на нем свидетелем.
— Ее допрашивали по этому поводу?
Аргайл кивнул.
— Она все отрицает. Но Морелли копнул глубоко. Раздобыл много свидетельств тому, что у Анны был роман. Его ребята раскопали даже те отели, в которых она останавливалась на уик-энды под вымышленными именами. И останавливалась не одна. Но ты-то как узнал?
— Нет ничего проще. Анна из тех дамочек, у кого просто на лице написано, что они завели роман, к тому же и ее слуга в пляжном доме довольно прозрачно намекал на это. Еще я слышал, что она прекрасно осведомлена о всех делах, творящихся в музее. Отец ей никогда ничего не рассказывал, так что от кого она могла узнать, кроме как от Барклая? Ну и если собрать все эти факты воедино…
— Да, донимаю.
— Но ведь не только я должен буду свидетельствовать против нее?
— Думаю, нет.
— Тогда, похоже, ее дела плохи?
— Да. Однако никаких твердых доказательств, насколько я понимаю, нет. Не знаю, какие тут у вас действуют правила и законы, но Морелли хочет получить неопровержимые улики. И считает, что скоро их получит.
Морзби оживился:
— Неужели?
— Стритер болтает на каждом углу, будто только что обнаружил пленку. Из «жучка», спрятанного в кабинете Тейнета.
— Правда?
Аргайл многозначительно хмыкнул.
— Ну, история, прямо сказать, не очень. Но мы полагаем, это поможет выкурить убийцу из гнезда, если ты понимаешь, куда я клоню.
— Сама пленка или то, что на ней записано?
— Сегодня вечером дома у Стритера состоится маленькое сборище. Около девяти, — добавил Аргайл, игнорируя вопрос Морзби. — И все будут слушать, что записано на пленке.
Морзби задумчиво кивнул и поднялся.
— Да, кстати, а у меня для тебя небольшой презент.
Аргайл просто обожал презенты и подарки. Хотя бы ради них стоило немного приболеть. У него сохранились самые светлые воспоминания о перенесенных коклюше, свинке и прочих детских болезнях, потому что ему всегда приносили подарки. Он уже собрался поблагодарить Морзби, но тут в дверь снова постучали.
— Черт, — пробормотал он, — кого еще принесло? Входите!
Появился какой-то маленький серенький, похожий на мышь человечек и нервно раскланялся.
— Мистер Аргайл, сэр? Вы меня, наверное, не помните?
Он двинулся к кровати, протягивая визитную карточку.
— Что ж, пожалуй, пойду, — разочарованно протянул Морзби. И допил остатки пива одним большим глотком.
— Тебе вовсе не обязательно уходить. Подожди немного.
— Нет, все нормально. Еще увидимся.
Аргайл обернулся к незнакомцу, замершему перед ним в выжидательной позе. Он был раздражен столь внезапным вторжением, ведь Морзби в спешке так и не передал ему обещанного подарка.
— Моя фамилия Энсти, сэр, — произнес маленький человечек, усаживаясь в кресло. — Мы с вами уже встречались. В больнице.
Некоторое время Аргайл тупо рассматривал его, потом взглянул на визитку. Джошуа Энсти, адвокат. И тут он вспомнил.
— Ах да! Вы тот человек, который подрался в палате с прокатчиком автомобилей.
Энсти кивнул.
— Свинья, — сказал он. — Злобная грязная свинья. Напал на меня первым.
— Да… Так чем могу быть полезен?
— Скорее, это я могу быть вам полезен. Насколько я понимаю, у вас в связи с этим происшествием возникло несколько проблем юридического порядка, вот я и…
— Да ничего подобного.
— Быть того не может.
— Точно говорю, никаких проблем. И вообще, как бы там ни было, но я собираюсь сесть в самолет и вылететь в Италию. И если кто-нибудь захочет подать на меня в суд, пусть сначала найдет меня там.
Похоже, Энсти был шокирован столь пренебрежительным отношением к закону. Как прикажете зарабатывать на жизнь, если все клиенты станут рассуждать и действовать таким образом?
— Интересно, а как вы меня нашли? — спросил Аргайл. — Я ведь вам не звонил.
— Видите ли, просто так получилось, что в момент передачи сводки полицейских новостей я слушал радио. Ну и они сообщили об аварии. А уже потом в больнице мне дали ваш адрес. Вот я и подумал…
— А вы немного назойливы, вам не кажется? Именно таким образом находите всех своих клиентов?
— Лишь некоторых. Что толку ждать, обратятся к тебе люди или нет. Надо самому проявлять инициативу. Ведь на свете столько людей, могущих подать судебные иски, а они об этом даже не подозревают.
