– Добрый день, миссис Изард, – строго говорила Бетони. – Какая сейчас прекрасная погода. Надеюсь, ваш щавель растет хорошо?
Бетони нравился садик и огород в Пайк-Хаузе. Там так чудесно пахли разные душистые травки. Лаванда, розмарин, шалфей, тимьян. Все они росли между рядами гороха и бобов, моркови и кабачков. Там цвели ноготки с острым запахом и сладко пахнущий цветной горошек, росли бархатцы и розовые гвоздики, и мелисса, чьи мохнатые листья можно было растереть в руках, и начинало остро и свежо пахнуть лимоном.
Раньше, когда Джесс и Бетони навещали Гуди, Тома никогда не было дома. Когда он видел их тележку, то сразу скрывался в лесу. Гуди говорила, что так бывает всегда, кто бы ни пришел к ним. Том не желал ни с кем встречаться. У него был единственный друг – Чарли Бейли, живший в своей лачуге на пустыре Нортона. Том разговаривал с Чарли, но всегда молчал в присутствии остальных людей.
Бетони одолевало любопытство. Она не переставала спрашивать Гуди о Томе.
– Он же не твой внук, его фамилия Меддокс, а не Изард, тогда почему ты разрешаешь ему называть тебя бабушкой?
– Я усыновила Тома, – отвечала ей Гуди. – Как же ему еще меня называть?
– Он ходит в школу?
– Ну, если это можно так назвать, то он ходит в школу в Нортоне.
– Послушай, – заметил Джесс. – Гуди, ты должна заставлять его ходить в школу.
– Вы только его послушайте! И ты еще смеешь говорить мне о школе!
– Да, и посмотри на меня! Я теперь жалею, что плохо учился в школе! Очень жалею!
– С Томом все в порядке, – сказала Гуди. – Ему нравится работать на ферме вместе со мной. Он много чего знает, даже если он не все выучил по книгам.
Как-то зимой, в воскресенье, когда Джесс и Бетони ехали в Пайк-Хауз, они попали в жуткий ливень. Джесс достал плащ, и они даже не очень вымокли. При их приближении Том сорвался с места и, как обычно, отправился в лес. На нем были лишь рубашка и штаны.
– Он простудится и заболеет, – сказал Джесс Гуди. – Пусть Бетони побудет у тебя, а я поищу Тома.
Даже под прикрытием огромных сосен было холодно и мокро, дождь проникал и сквозь плотные ветви. Он барабанил по подстилке из игл, покрывавших землю. Джесс тихо шел по лесу. Он нашел мальчика, который сидел под деревом, прислонившись спиной к стволу. Дождь темными струями стекал по дереву. Том прижал колени к подбородку и обхватил себя руками. Казалось, его не волновало, что он промок с головы до ног. Влага с волос стекала прямо ему в глаза, и рубашка, как мокрая тряпка, прилипла к плечам.
Казалось, он вообще не чувствует холода, сжавшись в комок, чтобы защититься от пронизывающей влаги и промозглой погоды.
Он сидел очень тихо и даже не дрожал, глядя куда-то вдаль леса.
Когда Джесс заговорил с ним, он вскочил, как испуганный олененок, и, наверное, удрал бы, если бы Джесс не успел схватить его за руку.
– Почему ты убегаешь от меня? Я знаю тебя с тех пор, когда ты еще лежал в пеленках. Тогда ты меня не боялся. Тебе нечего вообще опасаться, ясно?
– Да, – пробормотал Том, но его рука была напряжена в руке Джесса.
– Тебе нужно пойти домой и переодеться, пока ты не простудился и не заболел.
– Нет, не хочу, мне и так удобно.
– Ну-ну! Я хотел бы от тебя услышать кое-какие новости о Чарли Бейли. Я слышал, что ты с ним дружишь. Когда я жил в Пайк-Хаузе, мы с ним тоже дружили.
– Я знаю, – ответил ему Том. – Он иногда вспоминает о вас.
Мальчик шел рядом с Джессом, и они вдвоем вернулись в Пайк-Хауз. Когда Том увидел Бетони, сидевшую на диванчике, он чуть не удрал обратно, но Гуди приказала ему идти наверх и переодеться. Потом она позвала его, и он неохотно спустился вниз. Она накинула ему на голову полотенце и заставила сесть на стул у огня, не отпуская до тех пор, пока его волосы не высохли.
Бет прислала подарки Гуди: фруктовый торт и бутылку бренди, пачку табаку и большую банку какао. Гуди сразу же приготовила детям по кружке какао. Том сгорбился на стуле, все еще замотанный полотенцем. Он держал дымящуюся кружку двумя руками и грелся о нее. При свете огня его вымытое лицо казалось очень темным, резко выделялись скулы и нос. Тени лежали на висках и подбородке, где не было даже намека на жирок. Глаза казались почти черными, и в них отражались отблески огня.
Бетони пила какао и внимательно изучала лицо Тома.
– Ты – цыган? – внезапно спросила она его.
Том не отводил взгляда от огня.
– Он что, не умеет говорить? – спросила она Джесса.
– Почему, умеет. Но он очень стеснительный. Ты должна дать ему время, чтобы привыкнуть.
– Он – цыган? Он похож на цыгана.
– Нет. Он просто очень темный.
– Сколько ему лет?
– Попробуй спросить у него об этом. Может, на этот раз он тебе ответит.
Бетони слегка наклонилась вперед, как будто она решила, что Том глухой.
