героический поступок, несмотря на то что именно так это восприняли в Лондоне. Земляки Мэри наверняка будут рассказывать друг другу о кораблях-тюрьмах, о кандалах и виселице, перешептываться о том, что Мэри провела большую часть своего срока среди мужчин, и это будет рассматриваться как свидетельство ее распутности.
У Мэри по щеке покатилась слеза. Она знала, что в юности была глупой, безрассудной и эгоистичной, но все это осталось в прошлом, и она так хотела, чтобы ее приняли обратно в семью. Мэри никому не рассказывала о том, какую страшную боль она испытала, потеряв детей, но, может быть, если бы мать обняла ее, она смогла бы рассказать об этом ей. Мэри хотела признаться своим близким, какое место они занимали в ее сердце, пока она была в неволе. Возможно, теперь, будучи взрослой, она сможет загладить свою вину за ту печаль и беспокойство, которые она им причинила.
А еще Мэри чувствовала, что знакомый покой и прелесть родной деревни необходимы ей, чтобы очистить душу от мерзости, в которой она пребывала. Пусть ее простил король и правительство, но это не имеет для нее никакого значения, если ее не простит семья.
В последующие несколько дней Мэри еще больше запуталась в своих мыслях. День, который она провела с Долли, был одним из лучших дней в ее жизни, потому что сестры смогли подробно поговорить обо всем, что случилось с ними за эти девять лет.
Долли всегда ставили в пример младшей сестре за ее многочисленные добродетели. Ее умение обращаться с иглой, ее сноровка во время уборки и стирки, талант готовить вкусную еду почти из ничего, и, разумеется, отсутствие в ней дерзости, и мягкий характер — все это в глазах юной Мэри делало Долли очень скучной. И все же через девять лет Мэри обнаружила, что ее старшая сестра обладает более живым умом, чем она предполагала.
Долли использовала свое положение горничной, чтобы познакомиться со всеми сторонами жизни небогатой аристократии. Было мало такого, чего бы она не знала: от того, как уложить волосы в модную прическу, до того, как вести домашнее хозяйство. Но она научилась у своих хозяев гораздо большему, чем вести дом. Долли знала их секреты, их взгляды на все — от религии до политики. Благодаря этому она стала образованной и уже больше не была наивной деревенской девушкой. Возможно, она все еще оставалась робкой, например, не перебивала собеседника и не могла выйти из дому одна ночью, но у нее было два любовника.
Долли призналась сестре, что один из них был младшим братом ее хозяина, и она смогла понять, что умная женщина может стать хозяйкой своей судьбы. Долли сказала, что в ее планы не входит выйти замуж за скромного лакея или даже за торговца, как господин Кастел, и провести остаток жизни, воспитывая детей в стесненных обстоятельствах. Долли сообщила сестре, что если еще через пару лет не найдет себе мужа- джентльмена, то откроет собственное дело, возможно, это будет бюро по найму прислуги.
Долли сказала, что отец не хочет афишировать размер наследства в целях безопасности. В письме, которое он попросил за него написать, говорилось только, что на эти деньги можно безбедно жить, и, если ей необходима какая-то определенная сумма, чтобы упрочить и продвинуть свое положение, ей стоит только попросить.
Мэри слушала Долли, не сомневаясь, что сестра сможет начать собственное дело. За ее мягкой, спокойной внешностью скрывалась масса решительности и здравого смысла. Поэтому когда Долли настаивала, что Мэри должна поехать домой в Корнуолл, та склонялась к мысли, что сестра права.
Долли обладала интуицией и воображением. Она говорила, что, имея пусть даже небольшой капитал, Мэри сможет управлять пансионом в Корнуолле. Долли предложила Труро, поскольку через него проезжало много людей, или даже Фэлмаус, где Мэри могла бы готовить обеды для морских офицеров и их семей. У нее была и другая идея — убедить родителей купить маленькую ферму, где Мэри станет выращивать овощи на продажу.
— Возможно, я тоже присоединюсь к тебе, если Лондон начнет мне приедаться, — рассмеялась Долли. — Ты только должна постоянно помнить о том, что ты неординарная женщина, Мэри, ты храбрая, сильная, у тебя острый ум. Этого более чем достаточно для успеха. Если ты останешься в Лондоне, для тебя будут открыты лишь самые скромные вакансии, такие, как помощница на кухне. Ты это возненавидишь. Ты не сможешь лебезить перед сварливым поваром или воображалой-хозяйкой, ты слишком многое повидала, чтобы так себя вести. Поэтому будь послушной девочкой, возвращайся домой.
Наступил сентябрь, и вместе с ним великолепная погода. Каждый раз, когда Долли могла на пару часов сбежать от своей хозяйки, она проводила их с Мэри. Они вместе смеялись, с восторгом находили между собой много общего, Долли разделяла с Мэри ее горе за детей, и Мэри чувствовала, что к ней возвращается ее прежний оптимизм и сила.
Господин Кастел с помощью Босвелла написал Неду Пакей и попросил его передать от Мэри привет семье. А Босвелл тоже написал своему другу, преподобному Джону Бэрону из Лоствителя, попросив его помочь и удостовериться, что Грейс и Уильям Броуд с радостью примут Мэри домой.
Но еще задолго до того, как Пакей или преподобный Бэрон могли получить эти письма, на адрес Босвелла пришло письмо от Элизабет Пакей, жены Неда. Оказалось, что семья Мэри услышала о ней только в связи с ее помилованием. Рассказ о ее высылке и последующем побеге был напечатан в корнуолльской газете. Теперь они очень беспокоились о том, где она находится и что с ней. Элизабет очень настаивала, чтобы Мэри вернулась домой, в семью, которая сейчас, по ее выражению,
Хотя это письмо убедило Мэри в том, что ее родители по-прежнему ее любят, и еще больше усилило ее желание увидеть их, она все еще разрывалась на части. Она любила Лондон, ей хотелось остаться рядом с Долли, Босвелл был так добр к ней, общение с ним развивало ее, и потом, здесь еще была госпожа Вилькс, к которой Мэри очень привязалась.
Босвелл показал ей ту жизнь, которая была неизвестна жителям Корнуолла. Он водил Мэри по театрам, кофейням и ресторанам. С Долли она могла вернуться в детство, обсуждать мужчин, одежду и массу всего того, что они имели здесь и не имели в Фоуэе.
Госпожа Вилькс стала им второй матерью. Она была мудрой, доброй, эрудированной и утонченной. Мэри чувствовала, что госпожа Вилькс хотела бы, чтобы ее постоялица осталась с ней и помогала ей управлять пансионом. Мэри очень привлекала эта возможность, потому что здесь она чувствовала себя в безопасности, но Долли была права: ей пришлось бы делать здесь грязную работу — выливать помои, носить горячую воду, стирать белье и натирать полы. Долли сказала, что она должна стремиться к большему.
Однако ее четверо друзей все еще находились в Ньюгейте. Мэри не могла уехать из Лондона, пока они сидят в тюрьме. Вскоре после ее очередной встречи с Долли она пошла на свидание с ними, вопреки советам Босвелла и госпожи Вилькс. После пребывания в комфортной обстановке Мэри пришла в неописуемый ужас от Ньюгейта, и ей казалось невероятным, что она почти год выносила такие ужасные условия. И хотя она знала, что Босвелл все еще борется за свободу ее друзей, в ближайшем будущем на помилование рассчитывать не стоило.
Сэм так пал духом, что решил записаться в Корпус Нового Южного Уэльса — отряд мужчин, которые должны были заменить морских пехотинцев и стать полицией новой колонии. Причина такого решения заключалась в том, что он убедился: Англия ничего не может предложить таким мужчинам, как он, а в Новом Южном Уэльсе ему как свободному человеку предоставят безвозмездно землю.
Джеймс все еще работал над своими мемуарами. Он говорил, что у Ната и у Билла каждый день возникает новая идея по поводу того, чем они будут заниматься, когда их освободят. Мэри очень боялась, что этот день никогда не наступит, но мужчины уверяли ее в обратном. Они были вполне счастливы и говорили, что она должна радоваться свободной жизни и не беспокоиться о них.
Именно Сэм убедил ее, что она должна жить своей жизнью. Он провел ее до ворот и поговорил с ней.
— Нас помилуют, — настойчиво произнес Сэм. — Но ты не должна этого ждать, Мэри. Мы вчетвером не останемся вместе, когда нас освободят, нас столько времени связывали обстоятельства, а не добровольный выбор. Я хочу вернуться в Новый Южный Уэльс, Джеймс мечтает об Ирландии. Билл поедет в
