мгновение умолк. — А может, это и есть именно та информация, которую он скрывает от меня…
— Что же ему на это ответил Говард?
— Спокойно заметил, что это вполне возможно.
— И даже не спросил, какую информацию Центр недооценивает?
— Нет.
— А не кажется ли вам, Петр, что полковник не относится к тем людям, которые могут пропустить подобное замечание мимо ушей?
— В том-то и дело, что я так не думаю! Я был уверен, что он попросит Штрайтцера быть более конкретным.
— Так почему же он не сделал этого?
— Возможно, не хотел говорить об этом при мне.
— У меня такое впечатление, — заметила Гита, — что ключ к загадке находится у Штрайтцера.
Галва помедлил с ответом:
— Я знаю Штрайтцера как свои пять пальцев, Гита. Если ключ у него, то он и сам об этом не догадывается.
17
Полковник Говард зашел в кабинет сразу после девяти. Поудобнее устроился в кресле и попросил Штрайтцера сесть поближе.
— Вчера у вас было какое-то замечание по работе Центра, если не ошибаюсь, — начал разговор Говард. На его лице уже не было и тени улыбки.
— Это было только предложение, мистер Говард, — стал оправдываться директор фирмы ТАНАСС.
— Только предложение… — равнодушно повторил американец. — Вы, очевидно, подразумевали операцию, которой присвоили кодовое название «Утренняя звезда»?
— Именно ее, сэр, — замер от удивления Штрайтцер.
— Слушайте меня внимательно, Штрайтцер, — сказал полковник. — Я прилетел в Европу не на прогулку… и не из-за какого-то разгильдяя, которого вам давно пора было выгнать. Я прибыл для того, чтобы вплотную заняться операцией «Утренняя звезда». Теперь вам все понятно?
Директор фирмы ТАНАСС заметно воспрянул духом.
— Безусловно, мистер Говард… — Штрайтцер слегка улыбнулся. — Только вчера я получил сообщение из Праги, что вылет инженера Машиты в Каир подтвержден — двенадцатое число, ночной рейс… Как видите, нам известен каждый шаг инженера.
— Минуточку! — остановил его полковник. — Кто еще осведомлен об операции «Утренняя звезда»?
— Агент Верка… пражский резидент… и я…
— Кто еще?
— Никто, сэр.
— А Гранднер?
Только сейчас Штрайтцер понял, почему Говард так тщательно проверял происшествие с Гранднером.
— Исключено, сэр, — энергично замотал он головой. — В эту операцию я не посвятил даже своего заместителя. Всю информацию обрабатывал сам.
— Хорошо. Покажите мне вчерашнюю информацию пражского резидента.
Штрайтцер вынул из сейфа кожаную папку, и Говард внимательно прочитал информацию, занимавшую несколько страниц.
— Прекрасно! — сказал полковник. — У меня для вас, Штрайтцер, тоже кое-что есть… — Говард разложил на столе пачку фотографий, на которых были запечатлены группы людей. — Это фотографии русских ученых, составляющих мозг ракетной электроники в Москве. Посмотрите, кто находится среди них.
Штрайтцер указал на мужчину, стоявшего в середине одной из групп:
— Это инженер Машита.
— Совершенно верно. Из этого следует, что чешский инженер котируется выше, чем вы предполагали.
— Видимо, Верка об этом не знает.
— Вы же понимаете, — продолжал Говард, — что вербовать агентов среди этих людей в Москве равносильно самоубийству. Поэтому мы ищем другой путь — через людей из стран блока, которым русские открывают свои секреты. Инженер Машита не только выдающийся специалист. Через него у нас появилась прекрасная возможность проникнуть в стан русских и чехов… Понимаете, дорогой мой друг?
Штрайтцер окончательно успокоился. Теперь ему стало совершенно ясно, для чего полковник пересек океан.
— Ну а если уж мы начали с просмотра фотографий, — продолжал американец, — то посмотрим и фильм…
Говард открыл дверь в приемную, и в кабинет вошел Липо Торанце. Вместо приветствия он улыбнулся присутствующим.
— Это мистер Торанце, — представил его полковник, — наш агент по специальным операциям.
Торанце достал из чемоданчика кассету с фильмом. Все перешли в соседний зал заседаний, оборудованный для демонстрации кинофильмов.
Через мгновение на экране появились первые кадры.
— Это Прага… если вы ее еще не узнали, — улыбнулся Говард.
На экране сменялись архитектурные памятники и исторические места Праги.
— Это нас не интересует, — сказал Говард.
Но как только на экране появилось изображение научно-исследовательского института, он заметил:
— Теперь будьте внимательны.
На экране мелькнул инженер Машита, разговаривающий с привратником Ярославом и затем входящий в здание института.
— Верните изображение! — приказал полковник.
Снова на экране появилось четкое изображение лица инженера.
— Машита… — констатировал Штрайтцер.
— Этим кадрам четыре дня, — сказал Говард, — мистер Торанце только что вернулся из Праги.
После просмотра все встали и вернулись в кабинет Штрайтцера.
— Я даже не мог предположить, что вы уже работаете над операцией «Утренняя звезда». Простите мне вчерашнее замечание.
— Вы не могли этого предположить, потому что я об этом ничего не говорил, — усмехнулся полковник и продолжал: — В одном из донесений вы упомянули, что ваш сотрудник Крайски завербовал в Стамбуле агента…
— Да, сэр.
— Пригласите Крайского… И пусть он принесет личное дело этого агента.
Через минуту в дверях появился плотный мужчина.
— Господин Крайски, — представил его Штрайтцер.
— Вы могли бы поручиться за надежность вашего агента в Стамбуле, мистер Крайски? — задал вопрос Говард.
Крайски нерешительно посмотрел на Штрайтцера, манерно поклонился и на ужасном английском ответил:
— Ну как вам сказать, сэр… Он проглотил наживку, и я крепко держу его на крючке, поэтому… я бы не
