уезжал в командировки и она оставалась одна. И случалось это, как назло, в самое неподходящее время: например, когда родились Иван и дочь Сузанна, которая умерла через несколько дней после рождения. Марцела очень тяжело пережила смерть девочки. В то время они уже жили в районном центре на севере Чехии. У них была своя, первая в их жизни квартира, большая и пустая, напоминающая физкультурный зал, и Марцела вынуждена была экономить практически на всем, чтобы хоть как-то ее обставить. Правда, Йозеф в этой квартире бывал довольно редко — то пропадал на полигоне, то разминировал в Восточной Словакии старые минные поля. Он даже не отдавал себе отчета в том, что все семейные заботы легли, по сути, на плечи жены. До десяти лет она, можно сказать, одна воспитывала Ивана.
В 1956 году, после очередной командировки в Словакию, Гумла перевели в Прагу. Три года они ждали квартиру и он видел семью только по субботам и воскресеньям, когда приезжал из столицы на выходные дни. Наконец они переехали в Прагу и Марцела пошла работать в школу.
Но и в то время ей было нелегко. Однако она не роптала, так как понимала: муж не представляет себе жизни вне армии. Только иногда, прочитав в газетах о действиях саперов по разминированию, Марцела испытывала страх за жизнь мужа, но и в такие минуты ничем не выказывала своего отношения к его профессии. На эту тему в их семье был наложен своеобразный запрет, Иван несколько раз пытался его нарушить, но безрезультатно.
«К сожалению, раньше я не придавал этому значения, — подумал подполковник, — по вечером обязательно скажу Марцеле, какая она верная, преданная жена». Йозеф Гумл поднялся из-за стола и посмотрел на часы. Вот это да! Пора выходить из дому, а он все философствует. Но иногда полезно вспомнить прошлое, потому что после этого человек больше начинает ценить настоящее. Он убрал за собой посуду и отправился на службу.
Приблизительно через час в кабинет подполковника Гумла вошел его начальник. Сделав подполковнику знак, чтобы тот оставался на месте, он сел в кресло:
— У меня для тебя. Йозеф, есть ответственное поручение. Думаю, оно тебе понравится.
«Это понятно, — подумал Йозеф, — если бы у тебя не было чего-нибудь интересного для меня, ты бы никогда не спустился со своего Олимпа и не оказался в моем кабинете. Ну, не тяни, говори скорее, что ты на этот раз для меня приготовил».
— Представляешь, на полигоне в Доброводице нашли фашистский тайник! Вчера мы получили телеграмму с просьбой направить туда специалиста, потому что вход в тайник так хитро заминирован, что местное командование не может произвести разминирование своими силами. Я решил послать тебя. Каково твое мнение на этот счет?
— Должен заметить, товарищ полковник, что разминированием фашистских тайников занимаются специалисты министерства внутренних дел и мы, то есть армия, не должны составлять им конкуренцию.
— МВД об этом случае уже информировано и наверняка пошлет в Доброводице своего пиротехника. Но, учитывая, что тайник расположен непосредственно на полигоне, где с сегодняшнего утра начинаются тактические учения, провести разминирование необходимо в самые сжатые сроки.
— Можешь быть уверен, что лучший пиротехник МВД Бенедикт будет на полигоне уже во второй половине дня.
— Должен тебя разочаровать: я пытался звонить Бенедикту, но дежурный по управлению сказал, что он сейчас в отпуску. Придется его отзывать на службу. Сам понимаешь, для этого потребуется время, а его у нас нет.
— Ничего страшного, в МВД Бенедикт не единственный специалист.
— Правильно, но мне сказали, что другого посылать туда не будут.
— В любом случае мне не хотелось бы отнимать хлеб у МВД.
— Вот это номер! Я-то думал, ты заинтересуешься этим делом, но вижу, тебе не хочется ехать.
— Совсем не хочется, товарищ начальник.
— Интересно почему? — Полковник Врба начал терять терпение и даже повысил голос: — Не знаю, понимаешь ли ты, что это для нас престижное дело: ведь тайник времен войны находится прямо на полигоне. Значит, дело чести армейских саперов самим провести разминирование.
— Считаю, что в данном случае вопрос престижа должен отойти на второй план. Существуют правила, согласно которым подобную работу должны выполнять пиротехники МВД.
— Мне не хотелось бы, Йозеф, вступать с тобой в дискуссию по этому вопросу. В восемь тридцать ты отправишься на Доброводицкий полигон и проведешь разминирование тайника. Машина будет ждать тебя у входа в штаб. Это приказ!
— Есть, товарищ полковник!
В кабинете воцарилась напряженная тишина.
— Послушай, Йозеф, что с тобой? Почему ты вынуждаешь меня говорить с тобой таким тоном? Может, ты струсил?
— Об этом и речи быть не может.
— Так что же произошло, в конце концов?
— У меня на сегодняшний вечер были планы, поэтому командировка на полигон мне совсем не улыбается.
— Могу я спросить, о чем идет речь?
— Конечно. Жена и сын возвращаются из отпуска. К тому же сегодня вечером у нас семейный праздник — двадцатая годовщина свадьбы.
— Ах как это не вовремя! Посоветуй, что делать. Пойми, кто-нибудь из отдела должен быть на полигоне, а у лучшего нашего специалиста годовщина свадьбы.
— Но вы уже решили — в Доброводице поеду я.
— Такую ответственную работу я могу поручить только тебе, и ты это отлично знаешь. А празднование годовщины свадьбы можно перенести на несколько дней. Как ты считаешь?
— Конечно…
— Я рад, что мы договорились. Смотри веселее, не куксись! Когда приедешь на место и осмотришься, сразу позвони мне, и вообще, держи меня постоянно в курсе событий.
В восемь тридцать подполковник Гумл уже стоял у входа в штаб. Перед тем как выехать из Праги, он все же заскочил в цветочный магазин за букетом красных роз и отвез его домой вместо с приготовленной запиской.
В то время когда подполковник Гумл на служебной машине ехал на юго-запад от Праги, на Доброводицком полигоне ревели моторы танков, бронетранспортеров и вертолетов, слышались взрывы артиллерийских снарядов. Петр Черник с фотокорреспондентом Вондрачеком с начала наступления находились вместе с экипажем бронетранспортера ОТ-64, двигатель которого не хотел заводиться в автопарке.
Петр Черник записал в блокнот название, которое дали солдаты этому бронетранспортеру, — «Упрямый Валах». А потом начал заносить свои наблюдения:
«Командир ОТ десатник Ян Зедник:
— Ранний подъем ничего не значил по сравнению с тем шоком, который я испытал, когда Ладя (механик-водитель Ладислав Брыных) не смог запустить двигатель. Не выехать из парка по боевой тревоге — это хуже, чем если солдата бросит девушка. И когда мы потом обнаружили отсоединенный кабель, у меня словно камень с души свалился. И у других ребят тоже. Потом, во время марша, двигатель «Валаха» (бронетранспортер назван так потому, что механик-водитель Врыных родом из моравской Валахии [6]) работал как часы.
Я сообщаю ребятам, что «Валах» вместе с несколькими другими бронетранспортерами и танками назначен в головную походную заставу. Они радуются, как мальчишки, и в то же время волнуются, как школьники перед выпускными экзаменами.
Командир мотострелкового отделения свободник Гавел:
— Ребята, если мы во время движения что-нибудь проморгаем, то я с полной выкладкой брошусь в БДМК (большое дело маленького Карла — так они называли бассейн, построенный на Доброводицком полигоне для обучения экипажей танков подводному вождению).
