Собрание сочинений в десяти томах. Том первый. Стихотворения

РИМСКИЕ ЭЛЕГИИ

О моей поре счастливой

Рассказать теперь должны вы.

I

Камень, речь поведи! Говорите со мною, чертоги!
        Улица, слово скажи! Гений, дай весть о себе!
Истинно, душу таят твои священные стены,
        Roma aeterna! Почто ж сковано все немотой?
Кто мне подскажет, в каком окне промелькнет ненароком
        Милая тень, что меня, испепелив, оживит?
Или, сбившись с пути, не узнал я дорогу, которой
        К ней бы ходил и ходил, в трате часов не скупясь?
Обозреваю пока, путешественник благоприличный,
        Храмы, руины, дворцы, мрамор разбитых колонн.
Этим скитаньям конец недалек. В одном только храме,
        В храме Амура, пришлец кров вожделенный найдет.
Рим! О тебе говорят: «Ты — мир». Но любовь отнимите,
        Мир без любови — не мир, Рим без любови — не Рим.

II

Чтите, кого вам угодно, а я в надежном укрытье,
        Дамы и вы, господа, высшего общества цвет;
Спрашивайте о родне, о двоюродных дяде и тете,
        Скованный свой разговор скучной сменяйте игрой.
С вами также прощусь я, большого и малого круга
        Люди, чья тупость меня часто вгоняла в тоску;
В политиканстве бесцельном все тем же вторьте сужденьям,
        Что по Европе за мной в ярой погоне прошли.
Так за британцем одним «Мальбрук», упрямая песня,
        Шла из Парижа в Турин, в Рим из Турина текла,
В Пизу, В Неаполь… И, вздумай он парус поставить на Смирну,
        Всюду «Мальбрук» бы настиг, в гаванях пели б «Мальбрук».
Так вот и я — куда ни ступлю, все те ж пересуды:
        Эти поносят народ, те — королевский совет.
Ныне не скоро меня разыщут в приюте, который
        Дал мне в державе своей князь-покровитель Амур.
Здесь надо мной простер он крыло. Любимая вправду
        Римлянка складом — таких бешеный галл не страшит.
О новостях и не спросит: ловить желанья мужчины,
        Если ему предалась, — нет ей заботы другой.
Он ей забавен, дикарь свободный и сильный, чьи речи
        Горы рисуют и снег, теплый бревенчатый дом.
Рада она разделять огонь, что зажгла в нем, и рада,
        Что не как римлянин он — золоту счет не ведет.
Лучше стол обставлен теперь, и богаче наряды,
        Ждет карета, когда в оперу хочется ей.
Северным гостем своим и мать и дочка довольны,
        Варваром покорены римское сердце и плоть.

III

Милая, каешься ты, что сдалась так скоро? Не кайся:
        Помыслом дерзким, поверь, я не принижу тебя.
Стрелы любви по-разному бьют: оцарапает эта,
        Еле задев, а яд сердце годами томит;
С мощным другая пером, с наконечником острым и крепким,
        Кость пронзает и мозг, кровь распаляет огнем.
В век героев, когда богини и боги любили,
        К страсти взгляд приводил, страсть к наслажденью вела.
Или, думаешь ты, томилась долго Киприда
        В рощах Иды, где вдруг ей полюбился Анхиз?
Не поспеши Селена, целуя, склониться к сонливцу,
        Ох, разбудила б его быстрая ревность Зари!
Геро глянула в шумной толпе на Леандра, а ночью
        Тот, любовью горя, бросился в бурную хлябь.
Рея Сильвия, царская дочь, спустилась с кувшином
        К берегу Тибра, и вмиг девою бог овладел.
Так породил сыновей своих Марс. Вскормила волчица
        Двух близнецов, и Рим князем земли наречен.

IV

Набожный мы народ, влюбленные: в демонов верим,
        Рады ублаготворить всех и богов и богинь.
Сходствуем в том с победителем римским: страну покоряя,
        Чуждым ее божествам в Риме давал он приют;
Черным ли, строгим кумир из базальта иссек египтянин,
        Или же в мраморе дал белым, пленительным грек.
Но не гневит богов, когда пред иным из бессмертных
        Ладан мы курим щедрей, чем на других алтарях.
Не утаю: к богине одной мы возносим молитвы