Сойфер ухватился за ящик и теперь держал его наготове.
– Если позволите, я провожу вас, Настя.
– Не стоит. Меня довезут… Спасибо вам большое. До завтра?
…Проводив Анастасию, все трое прилипли к темному кухонному окну. Вот она подходит к летающей тарелке, лишь по недосмотру властей растаможенной как джип “Чероки” последнего года выпуска. Вот летающая тарелка приветливо мигает бортовыми огнями. И улетает (взмывает, взвивается свечой, берет с места). Ничего не поделаешь, против жеребца с крутой тачкой между ног у скромного агентства “Валмет” нет никаких шансов.
– Никаких шансов, – пробормотал Метелица.
– Никаких, – подтвердил Сойфер.
– А может… рискнуть? – В голосе Арика послышался совершенно неуместный щенячий оптимизм.
– Ты сначала прыщи выведи, племянничек! – Додик похлопал Дергапута по плечу. А потом обратился к Метелице:
– Кстати, Валик, ты не сказал ей, что по законам жанра все самые крутые любовники оказываются самыми большими злодеями?..
…Он ни на чем не настаивал.
Даже на том, чтобы донести коробку до дверей квартиры.
Он не был любопытен. Он не спросил о коробке. И о том месте, куда она заезжала. Он просто подвез ее, потому что у нее болела нога.
Собственно, он сам напомнил ей о ноге.
– У вас все в порядке? – спросил он.
И Настя обнаружила себя сидящей на все той же мокрой скамейке у дома Быкова. С поджатыми к подбородку коленями. Странно, ей казалось, что она уже дошла до метро и спустилась вниз по эскалатору.
Эскалаторы метро – вот что ей понравилось больше всего в этом обветшалом помпезном городе. Но об этом никому не скажешь – засмеют.
Можно только удивляться, как он сумел обнаружить Настю в кромешной тьме.
– У вас все в порядке?
– У меня? – Поначалу она даже не поняла сути вопроса.
– Кажется, это были вы? У Дмитрия?
Ну вот, он даже не запомнил ее лица. А спросил просто из вежливости.
– Да. Это была я.
– Как ваша нога? Болит?
Это была уже не вежливость. Это была обыкновенная логика: естественно, что у нее болит нога, и поэтому она пережидает боль. Иначе зачем ей как дуре сидеть под дождем на скамейке у чужого дома? А интересно, сколько же вообще она здесь просидела?
– Терпимо, – сказала Настя, хотя никакой боли не чувствовала. Пока.
– Меня зовут Кирилл.
Он говорил совершенно спокойно и даже ласково. Совсем не похоже на то, что еще некоторое время назад это он вусмерть ругался с Быковым из-за светильника.
– Я тоже должна представиться? – глупо спросила Настя.
– Совсем необязательно.
– Тогда…
– Просто для того, чтобы вы сказали мне: “Спасибо, Кирилл”.
– За что?
– Я собираюсь подвезти раненую к ее дому.
– Спасибо, Кирилл.
– Вот видите, – он рассмеялся. – Вы уже меня благодарите.
– Меня зовут Настя.
– Замечательно. Я подвезу вас.
Интересно, откуда у него такая уверенность в том, что она согласится? А что, если она вышла просто подышать свежим воздухом и через минуту вернется в мастерскую к Быкову?
– Сами дойдете?
Неужели он думает, что ее раны так глубоки?
– Со мной все в порядке.
– Тогда идемте.
Она встала со скамейки и тотчас же почувствовала тупую боль в левой ноге.
