“Штандарта” ровно в два, и Настя сразу же узнала ее. Просто потому, что кроме самой Насти и официантов с метрдотелем, в ресторане никого не было.
Марина оказалась довольно эффектной брюнеткой с точеной фигурой. Пожалуй, ее можно было назвать даже красивой, если бы не чересчур топорная лепка лица. И вызывающий, чересчур откровенный макияж. В ее возрасте (на вид Марине было лет сорок – сорок пять) не мешало бы несколько умерить пыл. Впрочем, не Насте судить о макияже. Для нее даже слегка подведенные губы до недавнего времени были верхом непристойности.
Брюнетка подошла к столику, энергично отодвинула стул и уселась напротив Насти. В ее движениях было столько скрытой ярости, что Настя поначалу даже струхнула. И только спустя минуту сумела выдавить из себя:
– Вы Марина.
– Да, – брюнетка ощупала глазами лицо Насти и нахмурилась.
– Меня зовут Настя.
– Я предпочитаю более официальный вариант. Анастасия… – Марина приподняла брови.
– …Кирилловна, – подсказала Настя. – Анастасия Кирилловна. Что-нибудь закажете?
– Ничего. Я привыкла, чтобы за меня платили мужчины. А не… – Она вложила в свой взгляд максимум презрения.
– Очень хорошо, – вырвалось у Насти.
Действительно хорошо, потому что если брюнетка захочет плотно пообедать, то Насте может не хватить и посмертного Кирюшиного шестисотдолларового вливания.
– Так о чем вы хотели со мной поговорить, Анастасия Кирилловна?
– Вы обращались в наше агентство…
– В ваше безобразное, бездарное агентство, в вашу шайку шаромыжников, которую уже давно пора лишить лицензии…
– Вы обращались в наше безобразное, бездарное агентство, в нашу шайку шаромыжников… – послушно повторила Настя. – …для того, чтобы решить одну деликатную проблему, не правда ли?
– Эту проблему я уже обсуждала с вашим сотрудником, который оказался последним тупицей и идиотом.
– Наш сотрудник, который оказался последним тупицей и идиотом, уволен.
– Жаль, что вы не позвали меня на процедуру увольнения. Я бы рукоплескала. Поверьте, вряд ли бы нашелся более благодарный зритель! Я заплатила ему сто долларов в качестве аванса, а этот тип так ничего и не сделал!
– Сто долларов?
– Сумма, конечно, небольшая, но принципиальная. Я бы могла судиться с вами…
Где-то Настя уже слышала про небольшие, но принципиальные суммы! Ага, счет за переговоры с Испанией… Город Санкт-Петербург каждый раз поворачивается к Насте самыми разными участками своей обширной болотистой задницы. Теперь его смело можно назвать еще и столицей принципиальных людей. Настя осторожно запустила руку под стол, оттянула штаны, с выражением почтительности на лице отстегнула булавку и принялась рыться в заветном кармашке. Счастье, что сегодня утром она положила туда одну зеленую бумажку. Пять остальных были растыканы по квартире – две за сливным бачком в туалете и три – в Кирюшиных носках…
– Что с вами? – спросила Марина.
– Все в порядке.
Сотенная никак не находилась. И тогда Настя, плюнув на условности, вытащила всю пачку и положила ее перед собой. Лукавая сотенная сразу же нашлась – в створе между двумя замусоленными десятками.
– Вот. Возьмите ваши деньги.
Но Марина даже и не думала прикасаться к долларам. За столом наступила неловкая пауза, и Настя пыталась лихорадочно сообразить, как спасти положение.
– Надеюсь, летний инцидент исчерпан? – Ничего более элегантного в ее голову не взбрело.
– Существует такое понятие, как моральный ущерб. Но…
Только этого не хватало! Шевели мозгами, Настена, шевели мозгами, шэни дэда моутхан!..
– Я бы хотела узнать, как разрешилась… ваша деликатная ситуация?
– Никак, – бросила Марина.
– Насколько я понимаю, вы договаривались с Кир… с нашим сотрудником, последним тупицей и идиотом, что он… – Настя выжидательно посмотрела на склочную брюнетку.
Вместо ответа та вытащила визитку и бросила ее на стол. Ничего нового Настя в ней не увидела. “Агентство “Валмет”. Надежно и конфиденциально”.
– “Надежно и конфиденциально”, – с выражением процитировала Марина. – Молю бога, чтобы все в вашей богадельне исповедовали сходные идеи.
– Так оно и есть. Мы избавляемся от балласта. И все же… Вы хотели проследить…
– …за этим подонком! – наконец-то она сорвалась. – За этой свиньей! Я давно бы могла уйти, но я не хочу уходить в гордом безмолвии, под хихиканье его шлюх! Я хочу хлопнуть дверью так, чтобы ему на башку сорвались все его светильнички, все его люстрочки, все его торшерчики, мать его за ногу!!!
