Лицо Пацюка исказилось. Если бы он мог – он бы зарыдал.
– Черт возьми… Вы не понимаете…
– А ты просвети меня, темного, откуда это все у тебя… Или, может, в комнату пройдем и ты мне вещи покажешь? Которые у тебя в кровати пораспиханы…
Пацюк схватился за голову и стал раскачиваться, как самый натуральный китайский болван.
– Нет. Нет… Вы не понимаете, нет…
– А чего же тут понимать? Все и так ясно. Думаю, это не единственные ее вещи…
– Это я купил, – Пацюк наконец-то перестал качаться, и в глазах у него появилось осмысленное выражение. – Это я купил… Но она никогда…
– Кто ж сомневается, что ты купил? Мужчины иногда делают подарки любимым женщинам… Не всякие мужчины, конечно, и не всяким женщинам, – Забелин невольно вспомнил свою бывшую супружницу, записную нимфоманку. – И не всякие подарки. Хотя, если мужик преподносит бабе белье… Что это значит?
– А что это значит? – послушно переспросил Пацюк.
– А это значит… – призрак бывшей супружницы, записной нимфоманки, по-прежнему зудел перед лицом Забелина стрекозиными крыльями. – А это значит, что они вступили в определенные отношения. Так сказать, в войну полов, с рукопашными схватками по два раза на дню… Или у тебя больше выходило?
– Что вы имеете в виду? – Пацюк наконец-то нашел себе занятие: теперь он сгибал и разгибал чайную ложку.
– Близость. – Язык во рту Забелина моментально распух и превратился в детский валенок двадцать четвертого размера. – Близость я имею в виду.
Такую близость, что дальше некуда. Можно и ушко облизать в порыве страсти, а можно и глотку перерезать…
– Близость?!
Несколько секунд Пацюк сидел молча, а потом начал хохотать. Да так, что глаза его едва не вылезли из орбит, а челюсть едва не сорвалась с насиженного места.
– Вы думаете, что?..
– Ну, я не могу утверждать…
Смех Пацюка не очень понравился Забелину. Тем более что в нем проявилось то самое легкое сумасшествие, в котором следователь некоторое время назад стал подозревать стажера.
– Отчего же не можете? – Пацюк резко оборвал смех и теперь угрюмо смотрел на Забелина. Сумасшедший, как есть сумасшедший! – Давайте, подозревайте. Навесьте на меня ее убийство. И все другие убийства в городе. За последнюю неделю. Прямо по сводке. Давайте, ну!!!
– Если бы я хотел навесить на тебя что-то, я бы сюда не пришел…
– А пришли зачем?
– Чтобы ты объяснил мне кое-какие вещи.
– Про часы я сказал. Не знаю, как они там оказались… И кому нужно было…
– Ладно, оставим часы в покое.
Еще раз осмотрев кухню на предмет очагов пацюковского сопротивления, Забелин открыл папку. Пацюк же затих окончательно.
– Теперь давай по пунктам. В квартире покойной были найдены твои отпечатки пальцев. На бокале в кухне.
– Бред.
– Кроме того, на подушке в ее спальне обнаружены твои же волосы.
– Чушь.
– С наукой не поспоришь, дорогой мой. – Забелин похлопал по папке. – На все имеется заключение эксперта.
– И где же вы взяли мои отпечатки? И волосы?..
– Ну, работаем бок о бок… Пацюк вцепился в край стола.
– Статья 303 УК РФ “Фальсификация доказательств”. От трех до семи. И статья 299 УК РФ “Привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности”. От трех до десяти. Вы рискуете, Даниил Константинович. Забелин улыбнулся.
– Это ты рискуешь, Егор. Какая у тебя там группа крови? Запамятовал…
– А зачем вам моя группа крови?
– Ты смотри, мне ведь еще пару-тройку документов поднять ничего не стоит.
– Четвертая… резус отрицательный… – нехотя сказал Пацюк.
– Ага. Достаточно редкая. У станции переливания крови ты на вес золота, а? Кровь сдаешь?
– Сдаю.
– Одной рукой сдаешь, а другой отнимаешь, – со значением произнес Забелин и сам улыбнулся своей
