– Кстати, как твоя рука? – бухнул он напоследок тяжелой артиллерией.
– В каком смысле – рука?
– У тебя же царапины на ней были, если память мне не изменяет. Ты еще говорил, что кошка тебя оцарапала.
– Что-то-не припомню… Про кошку.
– Ну как же! А Игнатьич сказал, что на кошку это не похоже.
– А на что похоже?
– Ну, как тебе сказать. На женщину, когда она бывает чем-то недовольна. Или когда бывает с чем-то не согласна.
– С чем не согласна?
Статья 302 УК РФ “Принуждение к даче показаний” тотчас оскалила зубы, и Забелину очень захотелось удержаться. Но он не удержался.
– С чем она может быть не согласна? Да что ей горло режут.
Снаряд достиг цели. Волосы Пацюка уже не шипели, а трещали, левый глаз дергался, а правая рука (та самая, с поджившим трезубцем царапины) принялась выбивать бешеную дробь.
– Вы сумасшедший, Даниил Константинович.
– Я?
– Вы и вправду думаете, что это я… Я ее убил?
– Пока что я только опираюсь на факты, которые мне известны. Если ты дашь им другую интерпретацию, буду только счастлив.
Счастлив он не будет, это так, оборот речи, утешительная глупость для салажонка Пацюка. Счастлив он не будет уже потому, что не будет отомщен. Это точно. Забелин запихнул подальше свои гаденькие корыстные мыслишки и вполне дружелюбно произнес:
– Под ногтями жертвы обнаружены микрочастички кожи, тебе это известно. Если тебя прижмут к ногтю… О, это я удачно скаламбурил…
– Мне нужно подумать, – хмуро бросил Пацюк.
– Я не тороплю. Вот и ладушки.
Забелин допил остатки каркадэ и дружески улыбнулся Пацюку:
– Вообще-то я тебя понимаю…
– Да?
– Лучшая женщина – мертвая женщина. Ладно, это я так, шучу. Но мне твоя пассия с самого начала не понравилась…
– Мне нужно кое-что показать вам, шеф.
Парень явно сломался. Так что “Макаров” не понадобится. Тихушные типы, подобные Пацюку, способны только на преступление из-за страсти. А когда преступление совершено, их можно голыми руками брать. Мухи не обидят.
– Подъедем в одно место? – спросил у Забелина Пацюк.
– Какое?
– Увидите…
Видя, что шеф колеблется, Пацюк быстро, глотая слова, заговорил:
– Мы можем поехать не одни. Возьмите кого-нибудь, если опасаетесь. Я не виноват ни в чьей смерти, и у меня есть доказательства.
Тезис о невиновности не слишком вдохновил Забелина, но на предложение Пацюка он согласился.
– Хорошо.
– Я только переоденусь.
И, не дожидаясь ответа, Пацюк сорвался с места и выбежал из кухни.
Черт.
Проклиная собственную нерасторопность (годы аналитической (а попросту – бумажной) работы давали о себе знать), Забелин выкатился следом. И наткнулся на запертую в комнату дверь.
Такой подлости от стажера Забелин не ожидал и принялся колотить в хлипкую дверь кулаками.
– Эй, ты что задумал?!
– Все в порядке, шеф, – раздался из-за дверей голос Пацюка. – Штаны натягиваю.
– Смотри без глупостей.
Несколько успокоившийся Забелин приложил ухо к двери – и тотчас же услышал треск открываемого окна. Что за черт… Пятый этаж! Что он задумал?.. Хорошенько навалившись плечом, Забелин высадил дверь и оказался в комнате.
Окно была распахнуто настежь, а Пацюк… Пацюком в комнате и не пахло.
