и вскинул винтовку.
Но стрелять не пришлось. Перед ним был Измаил Имангулов, его друг по приморскому лагерю, тот самый, с которым они наблюдали бой эсминца с вражескими самолетами на рассвете 22 июня.
— Ой, Вовка! — воскликнул Измаил. — Я же тебя чуть не застрелил. Думал, фашист.
— Откуда ты здесь? — спросил Вовка.
— Как откуда? — удивился Измаил. — Тут мой аул. А вот ты как сюда попал?
— Мы идем в Сочи.
Измаил покачал головой и горестно проговорил:
— Не пройти…
Он уселся и начал рассказывать.
После ухода отца на фронт Измаил остался вдвоем с матерью, дояркой колхозной фермы. Летом, как всегда, скот вывели на высокогорные пастбища, а когда приблизился фронт, прямо оттуда погнали в тыл, в Грузию. С гуртами ушла и мать Измаила. В аул приехал лишь старый чабан Юсуф Кешоков. Он должен был гнать через перевалы скот, оставшийся в колхозе. Мать просила его взять в Грузию Измаила.
Они собирались двинуться в путь, но в аул влетели фашистские мотоциклисты.
Видя, что скот уже не спасти, старик решил вдвоем с Измаилом пробираться к своим. Сутки проходили они по горам и сегодня ночью вернулись: все дороги, ведущие к перевалам, были закрыты. А утром старика просто так, ни за что застрелил итальянский офицер из горноальпийской дивизии чернорубашечников. Увидев мертвого Юсуфа, Измаил убежал в горы. С собой он захватил карабин, подобранный после боя около их аула.
— Надо искать партизан, — решил Вовка, дослушав Измаила. — А пока… — и он рассказал Измаилу о брошенной пасеке.
— Знаю, я был там однажды с отцом, — ответил Измаил. — Это пасека научной станции пчеловодства.
— Можно туда пройти не по дороге?
— Нужно попробовать в обход через гору Стрепет.
— Пойдем туда, а потом начнем искать партизан.
— Надо организовать свой партизанский отряд, — предложил Измаил.
— С карабином и мелкокалиберной винтовкой? — спросила Валя.
Все промолчали.
Собрав вещи, они двинулись сначала в небольшую ложбинку, а потом на высокую гору, которая, как сказал Измаил, называлась Стрепет.
— За ней уже море, — пояснил он. — Но там, на берегу, тоже немцы.
Сначала Вале и Шурику не понравился их новый товарищ. Густые черные брови, большой, с горбинкой нос придавали ему вид суровый и, как им показалось, злой. Но вскоре оба убедились, что он под стать Вовке: смелый и сердечный, во всем готовый помочь товарищу. Вскоре они были уже друзьями.
Ребята долго петляли в горах, с трудом взбирались на каменные скалы, карабкались по сползающим вниз осыпям, пробивались сквозь заросли кустарников. Наконец они вышли к пасеке.
— Вот и наша избушка! — радостно воскликнула Валя, когда увидела внизу знакомый домик.
— Придется погреб открыть и взять чего-нибудь, — сказал Вовка. — Продуктов у нас мало.
Вдвоем с Измаилом они стали откапывать омшаник. Валя и Шурик разожгли печь.
— Погасите сейчас же! — крикнул Вовка. — Надо готовить на костре, а разжигать его под густым деревом. Тогда дым не будет заметным. Я читал у Майн-Рида — так индейцы делали, чтоб их не обнаружили белые.
Валя с сомнением покачала головой, но все же послушалась. Скоро она убедилась, что Вовка прав. Дым, проходя сквозь ветки, рассеивался, и костер можно было увидеть, лишь подойдя вплотную.
Продуктов в омшанике оказалось немного.
— Знать бы, что так получится, — горевал Вовка, — я бы всего накупил. А то старался, чтоб поменьше нести. Думал, тяжело идти будет.
— Чего о продуктах беспокоишься? Я могу разыскать фазаньи места, а ты настреляешь, — сказал Измаил и со значительным видом добавил: — Вы знаете, как он стреляет? Он из мелкокалиберки за сто шагов мухе в глаз попадает! Во!..
Все засмеялись.
— Ну, в глаз не в глаз, а воробья сшибет, — уточнил Измаил.
— Охоту придется отставить, — сказал Вовка. — У нас патронов совсем мало: сто пятьдесят штук всего.
— Ничего не отставить охоту, — горячо возразил Измаил. — Я могу силков наделать. Потом можно на кабаньих и козьих тропах ям нарыть, а в озерах форель ловить. Лишь бы соль была.
Пока варился кулеш, Вовка собрал «военный совет». Обсуждение было довольно пассивное. Все признали Вовку своим командиром, и Валя сказала:
— Я старше, но ты лучше меня знаешь, что нужно делать, и я первая буду тебя слушаться. Правильно, Измаил?
— Правильно, — подтвердил Измаил. — А я что говорил: пока свой отряд организовать надо.
— Отряд не отряд, — вмешался Вовка, — а дисциплина нужна. Не то будет — кто в лес, кто по дрова.
Мальчики еще раз обошли поляну. Они увидели, что пробраться сюда можно только двумя путями: или со стороны Стрепета, или по руслу высохшего потока. С горы вряд ли кто мог прийти: слишком трудны были подходы к ней. А если бы кто-нибудь и пошел, посыпавшиеся камни дали бы знать.
Во время дождя, когда русло наполнялось водой, здесь можно было сидеть, как в крепости. Но сейчас воды не было, и Вовка решил, что надо выставить секрет.
— По ночам будем дежурить мы с Измаилом, а Валя и Шурик днем.
Ниже по руслу потока нашли для секрета место, откуда было далеко видно.
Осмотрев нависшие над руслом валуны, Измаил сказал, что, если их немного подкопать, любой сможет обрушить их вниз. Друзья отнеслись к этому недоверчиво, но все же решили проверить. Шурик сбегал за лопатой; Измаил обошел один из валунов и стал копать, а потом велел Шурику посильнее толкнуть валун. Шурик уперся обеими руками, поднатужился… и чуть не полетел вместе с огромным камнем вниз.
Валун летел со страшным грохотом, увлекая за собой другие камни, ломая попадающиеся на пути деревья.
— Ну что? — торжествовал Измаил. — Врал, да? Врал? Пусть двести фашистов будет, все равно сметет!
Сидя на краю русла, все четверо смотрели на уползающий за гору диск солнца.
— Я читал, — сказал Шурик, — что на Эльбрусе есть хижина для путешественников. Называемся «Приют одиннадцати». Давайте назовем нашу пасеку «Приют четырех»?
Вовка неожиданно рассердился:
— Какой приют? Это до революции для сирот приюты были. А мы что, сироты, что ли?
— Пусть фашисты себе приют ищут! — подхватил Измаил.
— Выдумал тоже, приют! — возмущенно говорил Вовка. — Давайте лучше назовем — «Лагерь отважных».
Никто не спорил. Название всем очень понравилось.
ВЕРНЫЙ ВЕДЕТ БОИ
Однообразные, тяжелые медленно тянулись дни в концентрационном лагере № 317. Прошло всего около двух недель, а Гале казалось, что она уже целую вечность живет в этом каменном сарае.
Более тысячи военнопленных и задержанных гражданских лиц были втиснуты в маленькое помещение, где раньше находились ремонтные мастерские. Места всем не хватало. Спали по очереди,
