— Вы милиция?
— Да. — Эдакий ариец с голубыми, как льдинки холодными глазами, коренастый и энергичный.
— Вы не имеете права… — Он не успел закончить.
«Ариец» хватил его кулаком по носу — он свалился, оглушенный, заливаясь кровью.
— Вот — право!.. Один час, ни минутой больше! Хозяин, все ваши дела, отношения с другими бандами — все, что тебе о них известно. Упустишь — конец! я никогда не болтаю впустую. — Жестко, точно, не оставляя ни малейшего сомнения в том, что думает и сделает так, как сказано. Повернулся и вышел за дверь.
Игорь Эдуардович поднялся, робко оглядываясь. В помещении, кроме него, находились еще двое с автоматами.
Указали ему на стол, там лежала стопка бумаги и авторучка.
— Звереет, когда вашего брата встретит… У него жену и дочь убили в прошлом году. С тех пор поклялся искоренить мафию. Про вашу банду много чего знает. Но если помощь от тебя — помилует, он честный. — Автоматчик снисходительно усмехнулся, Игорю Эдуардовичу показалось — доброжелательно.
И цепляясь за эту усмешку, как утопающий за соломинку, он присел к столу, задумался на несколько минут, посмотрел на часы
— время уходит — и принялся торопливо писать.
На секунду кольнуло сожаление, что «ариец» — враг, такого бы к нам в «хозяйство», он был бы незаменимым приобретением. Сила и напор, исходящие от него, покоряли. Хотелось заслужить одобрение у подобного человека.
Игорь Эдуардович потрогал распухший нос; такое он не мог простить. Этот парень причинил ему острую, внезапную боль. А жаль, очень жаль: «ариец» был бы сверхценным сотрудником. Но — поморщился Игорь Эдуардович — он виновник пережитой мной боли. Добраться бы мне в нормальные кабинеты, к следователям, выбраться отсюда — я его из-под земли достану!..
Он спешил записать обо всем, что делал сам, что знал о других направлениях, о парламентских связях, различных видах давления на некоторых парламентариев, чиновников правительства, о крупных финансистах и промышленниках, о телевидении, об убийстве Влада Листьева, убийстве президентов двух банков, убийстве директора крупнейшего завода, хозяина английского отеля, двух боссов охранного бизнеса…
— Можешь дописать — вице-президента акционерного общества по торговле недвижимостью, — дочитав бумагу, произнес «ариец», строго и безлично глядя мимо него.
И в его тоне, в словах и во всей ситуации Игорю Эдуардовичу вдруг почудилось что-то неуловимо знакомое, неожиданная догадка пронизала сознание. Он со страхом смотрел на «арийца» и автоматчиков…
В восемь утра Митя, умытый и одетый, поцеловал Аню, еще только потягивающуюся под одеялом, и сказал, что убегает.
— Ты мне позвонишь днем? — попросила она.
— Может быть, сегодня повезет поступить на службу.
— Зайчик, только ты, пожалуйста, если чего-то не так — не торопись. Нам пока хватает.
— Еще чего! Целый месяц сижу у тебя на шее.
— Глупый… Какая разница? Мы — семья! Лучше поцелуй меня еще раз. И еще. И еще хочу!.. Ой, щекотно. Еще!..
Он рассмеялся, выпрямляясь; на стуле сложены были ее вещички — он взял осторожно пальцами полувоздушный кружевной лифчик, поцеловал с нежностью:
— Вот!.. До вечера, Анечка! — и выбежал из комнаты.
— Вечером, — вслед прокричала она, — хочу заехать домой. Я осталась без свитеров, без пальто, без теплых сапог!..
В прихожей ждала бабушка:
— Митя, я завтрак приготовила…
— Опаздываю… Спасибо. Я не хочу.
— Пять минут… Все готово.
— Спасибо!.. До свиданья!..
За длительное время поисков он уже был готов согласиться почти на любую работу.
Обзвон по объявлениям, в которых обещали тысячу долларов, три тысячи, баснословные суммы заработка, — быстро показал, что все это рыцари вольного или невольного обмана, надувательства. Никакая это не была работа в офисе, это даже не было торговлей. Многоуровневый маркетинг — так благозвучно обзывалось жульничество — существовал за счет выкачивания денег из участников, обязанных сделать вступительный взнос от ста и кое- где до шестисот долларов. Громадный капитал добывался из воздуха. Потом фирма могла рухнуть, исчезнуть — но денежки, реальные деньги вкладчиков, переведенные на зарубежные счета, оставались в руках дельцов.
Пройдя в вертящуюся дверь, он был остановлен охранниками, весь холл заполнен был милицией и одетыми в характерную темную одежду штатскими.
— Банк закрыт. Сегодня операции производиться не будут.
— Мне не операции… мне назначено…
— У кого?
— У управляющего… Игоря Эдуардовича.
Человек странно ухмыльнулся и еще сильнее нахмурился.
— Нет управляющего.
— А когда будет?
— Никогда.
Получалось, как в детском розыгрыше.
— Завтра? — спросил Митя.
Услыхав разговор, сбоку подошел вальяжно одетый человек — подобранный, быстрый, решительный.
— Что вы хотите от управляющего?
— Я компьютерщик, программист, я… по поводу работы…
— Он вам назначил?
— Да. Сегодня утром.
Человек подробно осмотрел Митю, не смущаясь, откровенно внимательно, как осматривают, прицениваясь, товар в магазине.
— Вас кто-то рекомендовал?
— Да. Трошин… Семен Семенович Трошин, — напрягая память, вспомнил Митя имя нового пациента Светозара Павловича — или, может быть, его приятеля Валерия.
— Трошин? — человек спросил, повысив голос, обращаясь к кому-то в глубине помещения за конторкой: — Арсений!.. Кто такой Трошин? Семен Трошин, ты не знаешь?
— Трошин Сема то ли… в общем, там где-то. У нас иногда дежурит. Пару раз ездили в… ну, неважно.
— У нас?
— Да, он наш.
— Ага. Пошли на минуту, — человек повел Митю в маленькую дверь и по лестнице на второй этаж, — как ваши имя-фамилия?
— Дмитрий Абрамов.
