дверь на засов и залечь спать до утра.
За сутки до установленного часа — глубокой ночью — некие люди беспрепятственно вошли в расположенное через дорогу, напротив стадиона, здание научно-исследовательского института. Поднялись на четвертый этаж, заняли две комнаты в разных концах здания окнами на дорогу. И никто из сотрудников института, доживающего последние тихие дни, придя днем на работу, не видел этих людей, да и не знал, заперлись ли в каких-то комнатах какие-то люди.
С тыльной стороны стадиона, примыкающей к жилым домам, в те же самые ночные минуты поднялись такие же люди, и тоже на четвертый этаж. Вошли в две квартиры, но в разных подъездах, так что под наблюдением у них оказались целиком задняя стена и крыша спортзала и примыкающий к спортзалу двор.
В восемь часов утра как обычно произошла смена вахты. Пришел один. Один ушел. Двое остались на вторые сутки.
В этот день расписание в спортзале было сокращенное. К четырем часам дня разошлись посетители, уехало начальство, в конце концов, удалился последний тренер.
В шестнадцать десять в спортзал пожаловала большая группа по большей части молодых людей. Охранник открыл было рот объявить, что на сегодня закрыто, и отослать их восвояси — но осекся увидев нацеленные черные отверстия, уводящие в бесконечность. Немедленно оба они, не сменившиеся с предыдущей смены, были взяты под руки, отведены на второй этаж. С ними не церемонились — связали, положив на пол как дрова, заперли в комнате. Темно-синие фирменные куртки, снятые с них, надели на себя вновь прибывшие — один молодой, а другой пожилой, явно пенсионер: они заступили на дежурство, присоединившись к тому новому охраннику, который по странной случайности оказался новым не только в смене, но и недавно поступившим в эту охранную службу.
Молодые люди в количестве девятнадцати человек вырубили свет на всем втором этаже, после чего ушли в две комнаты, и все затихло — будто умерли.
Снаружи быстро стемнело. Кромешная тьма окутала верхний этаж спортзала.
Внизу три охранника смотрели телевизор и пили чай.
В двадцать тридцать раздался стук в дверь.
— Ну, это наши, так сказать… Как поступим? — спросил настоящий охранник. — Меня предупредили.
— Открывай, — спокойно произнес пожилой. — Без мандража… Иди.
Вошли лихоборские. Их было восемь во главе с Сигналом, тот осмотрелся подозрительно кругом, понюхал. Пожевал языком, словно пробовал на вкус обстановку. Задрал голову наверх, над лестницей, оттуда нависла тьма.
— Почему света нет? — Он внимательно вгляделся по очереди в каждого охранника.
— Авария какая-то… днем еще, — спокойно ответил пожилой. — Говорят, завтра отремонтируют.
— Завтра мне без интереса… — зловеще усмехнулся Сигнал. — Все тихо?
— А чего? Как всегда, сидим, ждем утра… Утром ждем вечера.
— Не болтай!.. — Сигнал оборвал его, а трем своим показал наверх: — Пойдите проверьте.
Он старался не подать вида, что нервничает.
Сверху крикнули охраннику:
— Запертые двери!.. Ключи давай!.. За одной — хлопает что-то…
— Ключи — вот они. — Пожилой охранник приблизился к лестнице и снизу протянул в руке. Лихоборский спустился по ступенькам, взял ключи и исчез наверху. Охранник громко объяснил: — В баскетбольном зале окно разбито — может, рама хлопает!..
Тем временем Сигнал обшарил первый этаж, заглянув во все углы.
— Три двери не открывают! — крикнули сверху. — Ищи еще ключи!..
— Нету. Тренеры, наверное, с собой унесли, — объяснил пожилой. — Хотите, ломик дам — ломайте.
— Не надо ничего ломать. Спускайтесь, — приказал Сигнал. — Оружие есть? — спросил у охранников.
— Нет, нам не положено.
— Обыщите, — приказал Сигнал своим. — И в столе проверьте.
Двое на каждого — тщательно прощупали пожилого, молодого и постоянного охранника; выдвинули ящики стола:
— Ничего нет.
— Ступай в сортир погляди, — приказал одному из своих Сигнал. — За бачками, всюду погляди… считай, любимое место тайники устраивать… Теперь раскройте уши и не вздумайте мимо пропустить. — Он прищурясь, нарочито жестко, в подражание Рулю, заглянул в глаза охранникам. — Мы уходим в зал тяжелой атлетики. И там сидим. Вы ничего не знаете; в ту сторону не пялиться, ни разу не посмотреть!.. Поняли? Ночью приедут люди. Отвечаете, если сам спросит, — и могила! Поняли? Что бы ни было, про нас намертво забыли!
Он похлопал себя по оттопыренной куртке на левом боку.
— Понятно… понятно… — охотно покивали головами все трое. К ночи они допили свой чай, выключили телевизор и сидели навалясь на стол, дремали. Иногда кто-нибудь отходил в туалет. Пожилой закурил, закашлял — совсем уж глубокой ночью, в третьем часу — не таясь прошаркал из конца в конец коридора, сперва в правую сторону от входа, мимо зала тяжелой атлетики, потом в обратном направлении, мимо лестницы, до самого торца. И вернулся, сел на место за столом, опустил голову на руки. Рядом с ним его молодой напарник потянул что-то у него из кармана — одной рукой, без участия глаз, — переложил к себе и задергал опущенной на стол головой, потянулся во сне.
Пожилой несколько раз покашлял и окончательно успокоился.
Пробудились они от шума голосов и шагов, донесшихся со двора.
Закрытую дверь дернули, потом решительно постучали.
Открывать пошел постоянный охранник.
Кто-то из вновь явившихся знал его — прозвучал вопрос, как дела, все ли тихо.
Первыми вошли Кардан и еще один лихоборский, за ними — Руль и Головкин, которого Руль любезно пропустил перед собой; замыкали группу кирпичнорожий Бампер и харетуновские бойцы.
Остановились около вахтерского ствола. Причем, лихоборские, несмотря на то что большинство их ступило в помещение первыми, устроились ближе к входной двери.
Харетуновские оказались за столом, чуть далее по правому крылу коридора. Рядом с комнатой тяжелой атлетики.
Так все складывалось точно по плану, придуманному Рулем и Сигналом.
Все предусмотрели, до тонкости. Включая судьбу ничего не подозревающих охранников, если бы план удался.
— Пойдем в ту дверь — сядем, будем разговаривать, — предложил Руль Головкину. — А наши ребята пусть обождут, покурят пока…
— Нет…
— Почему нет?.. — удивился Руль.
— …мой человек войдет первый — такое правило. — Головкин кивнул своему бойцу.
Руль наблюдал как будто с усмешкой и недоверчивым интересом за Головкиным, вместе с Карданом делая несколько шагов к нему.
— Пойдем? — сказал он, предлагая Головкину идти к двери в зал тяжелой атлетики и радуясь внутри, как все рассчитано до миллиметра.
Два лихоборских, в том числе Бампер, стоя напротив стола охранников, воспользовались тем, что остались вне поля внимание, — однотипным движением сунули правую руку во внутренний карман.
Пожилой охранник, сидя к ним лицом, молниеносно выдвинул ящик стола — подобно фокуснику в только что пустых руках он держал короткий пистолет-автомат.
Длинная очередь скосила двух бандитов.
Не стало Бампера.
