совсем не улыбалось.
Двадцать минут десятого в Лос-Анджелесе. На Восточном побережье на три часа больше – двадцать минут первого. Возможно, Детторе уже вернулся. Джон набрал его номер.
Четыре гудка – и снова включился автоответчик:
«Здравствуйте, вы позвонили в клинику Детторе. Пожалуйста, оставьте свое имя и номер – не забудьте код страны, – и вам обязательно перезвонят».
Он оставил очередное сообщение и положил трубку. Вошла секретарша с почтой, и Джон попросил ее принести ему еще стакан воды. Потом нашел в бумажнике визитную карточку Салли Кимберли и набрал ее прямой номер.
Здесь даже не было гудков – сразу включился автоответчик:
«Привет, это Салли Кимберли. Меня сейчас нет, но оставьте сообщение или позвоните мне на мобильный».
Джон наговорил на автоответчик сообщение с просьбой срочно перезвонить и попробовал дозвониться до журналистки на мобильный, но и там сразу же попал на автоответчик. Он оставил такое же сообщение.
Дав отбой, Джон вдруг понял, почему вчера вечером ему все время казалось, будто в кабинете что-то не так. Не хватало фотографии Наоми. Она всегда стояла у него на столе. Один из самых любимых его снимков, сделанный в Турции пару лет назад. Наоми, сильно загорелая, с волосами почти белыми от солнца и морской воды, в солнечных очках, сдвинутых на лоб, раскинув руки, стояла на носу старого гулета. Она изображала Кейт Уинслет на «Титанике».
Джон встал и огляделся. Должно быть, фотограф его куда-нибудь переставил. Он вообще перевернул вверх дном весь кабинет. Но куда, черт побери?
Вошла секретарша. Джон спросил про фотографию, но она заверила, что не трогала снимок. Джон опустился в кресло и отпил воды из стакана, постаравшись переключить мысли на доктора Розенгартена.
Так, прежде всего нужно разобраться в следующем. Если Розенгартен действительно прав и у них будет девочка, насколько высока вероятность такой ошибки для генетика? Запрограммировать нужный пол – это легче или труднее, чем повлиять на другие гены? Может быть, это единственный недочет? Или в случае с их ребенком Детторе перепутал вообще все?
Джон открыл свой список контактов, ввел во внутреннюю поисковую систему ключевое слово и через долю секунды получил искомое имя и телефонный номер. Доктор Мария Аннанд. Специалист по бесплодию в Седарс-Синай. Они с Наоми посещали ее шесть месяцев назад, по просьбе доктора Детторе, до того как он согласился заняться их случаем. Он хотел предварительно убедиться в том, что Наоми способна к зачатию, чтобы они не напрасно потратили деньги.
Он набрал номер. По счастливой случайности доктор Аннанд была на месте, но как раз собиралась уходить.
– Послушайте, доктор Аннанд, у меня к вам короткий вопрос. Не могли бы вы ответить мне: если врач программирует пол эмбриона, каков процент возможной ошибки в данном случае?
– Вы имеете в виду, можно ли ошибиться и сделать мальчика вместо девочки, например?
– Именно.
– Вообще-то такие операции проделываются регулярно. С пациентами – носителями сцепленных с полом заболеваний. Обычно это делают до того, как эмбрион переносят в полость матки. На стадии развития восьми клеток из блатоцисты удаляется одна-единственная клетка, и все – пол определен. Эмбрион этого даже не замечает.
– Какова вероятность ошибки?
– Я вас не совсем понимаю.
– Например, пара хочет мальчика. Эмбрион подвергается той операции, о которой вы говорите. Но позже они обнаруживают, что у них будет не мальчик, а девочка. Насколько вероятно, что это произойдет?
– Это невозможно, – уверенно возразила доктор Аннанд. – Нельзя сделать ошибку при программировании пола эмбриона. Это основа основ. Элементарно.
– Но все же – вероятность существует? Хоть какая-то?
– Специалист смотрит на хромосомы, производит простейший подсчет. Нет, просто невозможно ошибиться.
– Но медицина часто ошибается!
– Хорошо. Возможно, в лаборатории могут что-то перепутать. Как раз недавно был случай. В клинике искусственного оплодотворения перепутали эмбрионы белой пары и черной пары. И у белых родителей родился черный ребенок. Это, конечно, может случиться.
– Не тот эмбрион? – переспросил Джон. Он был потрясен.
– Именно.
– То есть это, по-вашему, единственная вероятность? Я правильно понял?
– Прошу извинить меня, – сказала доктор Аннанд. – Мне нужно бежать – я уже совсем опаздываю.
– Конечно. Большое спасибо за помощь.
– Если хотите поговорить на эту тему подробнее, позвоните мне позже, хорошо?
– Да, спасибо. Очень может быть. Еще раз простите… хочу быть полностью уверен, что я вас правильно понял. Чужой эмбрион? Это единственная возможная ошибка?
– Да. Это гораздо более реально, чем ошибка при определении пола.
22
Каким-то чудом Джон дотянул до конца лекции. Продравшись сквозь шквал вопросов студентов, стараясь отвечать как можно короче, он почти бегом вернулся в свой кабинет, запер дверь и уселся за стол. Потом прослушал автоответчик.
Там было сообщение от Наоми. Ее голос дрожал от слез, чувствовалось, что она в панике.
«Перезвони мне, Джон. Пожалуйста, перезвони сразу же, как сможешь».
Он дал отбой. Что он может сказать ей сейчас?
Потом позвонил Розенгартену и сказал секретарше, что
В трубке зазвучали «Времена года» Вивальди. Через четыре минуты подошел доктор Розенгартен. Как обычно, он казался немного раздраженным и разговаривал так, будто очень торопится.
– То, что вы нам сказали… насчет пола ребенка, – начал Джон. – Это точно?
Розенгартен попросил его подождать, проконсультировался со своими записями и через пару минут появился снова.
– Это абсолютно точно, доктор Клаэссон. У вас девочка.
– Но вы не могли ошибиться?
Последовала красноречивая ледяная пауза. Джон слегка разозлился:
– Существует ли вероятность ошибки?
– Нет, доктор Клаэссон. Такой вероятности нет. Могу я чем-нибудь еще вам помочь?
– Нет… я думаю, нет. Это все. Спасибо.
Джон повесил трубку. Высокомерный тон Розенгартена выводил его из себя. Он еще раз попробовал дозвониться до Детторе (опять автоответчик), потом до Салли Кимберли, по обоим номерам, – и здесь никакого успеха, потом набрал номер Наоми.
– Джон. – Ее голос был странно искажен. – О господи, Джон… ты уже слышал? Ты уже знаешь?
– Знаю – о чем?
– Ты не смотрел новости?
– Я был на лекции. Что случилось?
Ее дальнейшие слова словно потонули в помехах – Джон услышал только обрывки, отдельные куски фраз:
– Доктор Детторе… вертолет… крушение… в море… погиб.
23
«Согласно свидетельству очевидцев, находившихся в тот момент на борту яхты, курсировавшей
