Том 6. Дураки на периферии

Цадик. Это святотатство!

Горг. Это кощунство! Большевики украли ковчег!

Шоп. Несомненно, несомненно. Они похитили великое открытие.

Климент (в неистовстве, взойдя на ящик-трибуну). Гирги- горги-гвак-гвак! Эмфалистостеворвариум!

Конгрессмен (ко всем). Ну кто взял — отдайте! Ведь это действительно империализм! Отдайте, пожалуйста, Ноев ковчег! Всеобщее молчание; пауза. (К нунцию Клименту). Отец, прокляни тогда всех к черту, пусть земля сейчас содрогнется, а то мне одному придется отвечать! Проклинай!..

Климент (подняв очи к небу). Антремовельтано, интремовеле, жау-жау-зорх!

Брат (поглядев на небо). Боже, дай им!

Конгрессмен (брату). Проклинай сильнее! Бог вас не слышит!

Брат. Боже, дай им как следует: мошенникам, убийцам, обманщикам, мучителям и прочим всем разнообразным стервецам. Боже, дай им скорее гневной рукой!

Волны ослепительного разноцветного света, в том числе и черного света, содрогаясь, побежали по небу. Возник, тихий вначале, далекий звук; вот он усилился до страшного вопля и постепенно спал до безмолвия. Но волны разноцветного света по-прежнему бегут по небу. Все люди на сцене в ужасе пали ниц, даже Полигнойс. Лишь брат остался стоять на ногах как был. Теперь он взял за руку Еву и держит ее, чтобы она не боялась.

Пауза. Первым поднимается Горг. Он уходит со сцены; возвращается с охапкой останков ковчега и кладет их на прежнее место; никто не интересуется действием Горга. Вторым очнулся Полигнойс. Он настраивает радиоприемник.

Радио. Бук-бук-бук! Где твой зад, где перед? Вот и муж твой идет! Привет, идиот! Бук-бук-бук!..

Полигнойс переключает радио.

…вительственное сообщение. Правительство Соединенных Штатов передает для всеобщего сведения. С целью показать пример разоружения правительство решило уничтожить свой запас атомных бомб. Уничтожение бомб производится в международных водах Атлантики. Впредь до указания всем самолетам и кораблям Атлантического бассейна не начинать рейсов во избежание возможной гибели или повреждения. Самолеты и корабли, находящиеся в движении, прекращают рейсы и заходят в ближайшие базы и порты. Правительство Соединенных Штатов призывает человечество к спокойствию.

Конгрессмен. Ура! Вставайте, господа! Жизнь идет нормально!

Черчилль. Не совсем. Это война, господа. А где моя челюсть?

Брат (к Еве, прижавшейся к нему). Чего ты? Неба боишься? Не бойся, не бойся, сирота.

Шоп. Полигнойс! Вы исполнили мое поручение?

Полигнойс. Да. Башмаков уфиолевого цвета фирма временно не изготовляет. Я заказал цвета Индийского океана.

Шоп. Прекрасно. Я стерплю этот цвет, я стерплю! (Напевая) . Бук-бук-бук, бук-букбук! Вот и муж твой идет… вот и муж твой идет…

Полигнойс. Привет, идиот.

Марта. Опять война… На небе фейерверки, на земле могилы. Как интересно, черт вас возьми!

3-е действие

То же место на горе Арарат. Тот же американский лагерь. Но теперь все пришло в другой вид: все обветшало, износилось, постарело, одичало, люди и предметы. Люди находятся здесь явно вынужденно, над ними грозное бедствие. Кроме американской палатки, теперь здесь много землянок, шалашей, временных убежищ. На сцене те же действующие лица, что и во 2-м действии; теперь их, однако, словно стало еще больше. Ева, Гамсун и Горг вешают два котелка, разводят под ними из нескольких щепок костер. Другие люди тоже занимаются хозяйственным бытом. Конгрессмен и нунций Климент стоят на кучах житейского мусора и алчно обгладывают мясо с костей. Количество людей меняется на сцене, — они уходят по другую сторону горы, затем возвращаются; они занимаются житейскими делами. На заднем плане, как и во 2-м действии, лежат останки ковчега, теперь открытые.

Шоп. Когда же придут за нами корабли?

Герцогиня Винчестерская (Конгрессмену). Неужели мы здесь погибнем? Неужели вы не можете устроить нам спасения? Зачем тогда вы хвастались — мы, Америка! мы, Америка! — при нас, когда у руля стояла Великобритания, подобного безобразия не было… Ах, где мой самолет? — улетела бы я отсюда на своей ракете!

Конгрессмен. Утешьтесь, ваше высочество! Вместе с нами погибнут и большевики! Это прекрасно!

Герцогиня Винчестерская (к Черчиллю). Уинстон! По- моему, он глупец!

Черчилль. Это естественно, ваше высочество. Задача в том, чтобы погибли только одни большевики, а мы должны процветать!

Герцогиня Винчестерская. Ну конечно! Ну конечно! Вообще, по-моему, вся ихняя Америка это — как бы так ясно, популярно сказать?..

Горг. Шпана, ваше высочество! Популярно!

Герцогиня Винчестерская. Шпана? — я не понимаю — это что. Но возможно, это правда: Америка — шпана!

Тевно. Ясно, шпана! И стрелять они не умеют. Попали в земной шар — и раскололи его, вода потекла. Вот большевики стрелять умеют! Те бы не промахнулись!

Секерва. Америка сразу во всех бомбой попала. Вот она — Америка!

Полигнойс. И в себя тоже попала!

Шоп. Скучно, Полигнойс! Когда же придут за нами корабли?

Брат Господень приносит охапку кустарника и опускает топливо около Евы, возле тлеющего костра. Ева, Гамсун, брат и другие стараются разжечь принесенные прутья, но они не горят.

Черчилль (Полигнойсу). Радист! Дайте Москву! Что думают сейчас большевики?

Полигнойс. Трудно, господин Черчилль, но я попробую. Америка забивает все станции, она слушает только самое себя.

Черчилль. Это обычно, это стало нормальным: всякий слушает самого себя. Но вы настройтесь на другого. Попробуйте. Полигнойс работает у радиоаппарата. Слышите кого-нибудь?

Полигнойс. Слышу вопль! Москвы не слышу.

Черчилль. Ищите Москву… Интересно и странно. Но этого даже я не понимаю. Почему большевики совершенно спокойны, когда весь мир гибнет, и они тоже?

Полигнойс. Стоп! Нет, опять исчезло.

Черчилль. Москва? Кто там?

Полигнойс. Трио баянистов: Кузнецов, Попков и Данилов… Опять все исчезло…

Черчилль. Нужнее всех нам сейчас Москва, нужнее всех Москва. Баянистов не нужно.

Брат (у костра). Не разгорятся! Одна вода. А что же?