Том 6. Дураки на периферии

раза больше? — такой вопрос!

Шоп. Большевики, конечно. Из запасов на корабле.

Селим. Это я знаю. А где тут большевик, или — пусть — хозяин: кто платит, кто умный?

Шоп. Хозяйки у нас две: Марта и Ева: Сталин им подарил корабль, а мы у них гости. И запасы продовольствия, которые погрузят на корабль, это их добро! С них и получай.

Селим. Ты не знаешь. Марта уже назначила главным капитаном на корабле Якова — брата Господня, у него и хлеб будет, и говядина, и консервы. Ты не знаешь.

Шоп. Получай с брата.

Селим. Получу, получу, сполна получу! Старик — справедливый человек.

Шоп. А ты с утопающих проценты берешь! Откуда ты взял эту цифру — в два с четвертью раза?

Селим. Как откуда?.. Ваш главный шеф, господин Конгрессмен, сказал, что наши турчанки в два с четвертью раза — как раз ровно так! — лучше и красивей американок!

Турчанки слышат и повизгивают от удовольствия.

Отсюда я и взял курс вашей валюты. Наша фондовая биржа вот где — в женщинах.

Являются Конгрессмен и с ним Сильвестр Чадо-Ек.

Конгрессмен (Селиму). Накормите его… И покруче, погуще ему что-нибудь: это наш солдат-космополит, бесстрашный солдат, новый человек всемирной американской нации.

Чадо-Ек. Керь-герь-герь! (Подпрыгивает в судороге, а затем сразу усаживается за столиком — и ест и пьет с большой жадностью и скоростью).

Шоп. Шеф! А они стучат!

Конгрессмен (прислушиваясь). Стучат! Отлично! Пусть стучат! Вот скажут теперь в Вашингтоне: неглупый, скажут, наш Конгрессмен на Арарате. Эх, скажут, великий там существует старик: большевиков заставил корабли строить для спасения американцев!

Шоп. Это неглупо! Весьма и весьма неглупо! Может, и в самом деле вы старик великий!

Конгрессмен. Конечно, я старик великий! Это видно! Не спасти ли мне человечество от потопа?

Шоп. Охота вам! Нам и на корабле будет неплохо, а вода когда-нибудь сама высохнет.

Конгрессмен. Неверно говоришь, это мне в убыток! Тут дело, тут карьера! Упустить всемирный потоп мне нельзя, как бы он не просох, я что-то должен получить за него… Это так! Однако пусть меня запросит Вашингтон: как спасти человечество? А я отвечу. Это будет солидней!

Шоп. Это солидней, шеф.

Конгрессмен. Я тоже думаю: солидней.

Селим. А слушайте меня: где я буду, если буду?

Конгрессмен. Буфетчиком.

Селим. Подумаем, ответим позже… Угощайтесь, господа, — кушайте в долг! Пища моя, но большевики отвечают в два с четвертью раза. Турка согласен.

Шоп (в счастливом настроении). А там стучат! Вот-вот и корабль готов!

Конгрессмен. А там стучат! Большевики работают! Это отлично!

Шоп. Отлично! Они готовят нам жизнь.

Селим. Они дадут нам жизни! Факт будет!

Конгрессмен. Но ими надо руководить!

Все садятся и кушают.

Чадо-Ек. А сколько там большевиков — на сборке корабля?

Селим. Сорок шесть! Сорок шесть! Там два инженера-женщины, они собою хороши, как наши турчанки! Обратите внимание! Только не чешись, американец!

Чадо-Ек (судорожно зачесавшись всем телом). Сорок шесть! Это мне мало!

Селим. А для чего мало?

Чадо-Ек. Это пока не твое дело, турка!

Появляются Черчилль, Герцогиня Винчестерская, Полигнойс, Брат Господень, он в фуражке морского командира.

Герцогиня Винчестерская (возбужденно — к Черчиллю). Нам теперь надо обедать с утра и здесь же ужинать. Это естественно. Ведь потоп усиливается, вода может подмочить продукты, как вы не понимаете, как вы управляли страной!..

Черчилль (ко всем). Господа! Потоп усиливается. Прибыль воды увеличилась в пять раз. (К брату). Капитан! Когда большевики соберут корабль?

Брат. Кто ж их знает? Через неделю, должно бы! Да они могут и скорее, у них все зависит от них же.

Конгрессмен (брату). Прикажите им свинтить, склепать, сколотить, оснастить, запустить корабль немедленно — раз! Выдать пищу пассажирам вперед в сухом и твердом виде — два!

Брат. Это я сам соображу — как быть.

Полигнойс. Я запрошу Москву.

Брат. Не нужно. Москва сама помнит… Вот идет хозяйка.

Являются Тевно, за нею Марта с Евой.

Тевно. Я говорю — пусть лучше они отдадут нам корабль! Мы поплывем на нем. Ведь он только немножко недостроен. Это ничего! И продукты в трюм положите. Глядите не забудьте чего- нибудь от страха! Где мои вещи? Что за безобразие, жить нельзя стало!

Марта. Подайте ей кушать!

Тевно. Да, и кушать подайте, конечно! Вот сюда подайте, вот сюда.

Марта. Не волнуйтесь, господа! Большевики следят за потопом, нам корабль подадут вовремя! Кушайте и не сердитесь!

Брат (к Чадо-Еку). А ты откуда явился и чужое ешь?

Чадо-Ек (снисходительно подавая документ). Вам это нужно? Вы верите в бумагу и печати?

Брат. Верю, когда она грамотная… Возьми. Кто ж ты таков, Чадо-Ек номер 101?

Чадо-Ек. А ты кто?

Брат. Я брат Господень.

Чадо-Ек. Ага! Ясно! (Вскакивает в конвульсии, содрогается и успокаивается). Значит, ты то же самое, что я. Брат Господень! Привет! Это хорошо: керь- герь-герь!.. А я спецчеловек Соединенных Штатов Америки, воин авангарда, космополит земного шара и новый человек будущего мира. Тебе понятно теперь? (Изводится).

Брат. Понятно… Полигнойс!

Полигнойс. Я вас слушаю, капитан!

Брат. Кто этот Чадо-Ек? Может быть, это новое научное явление: ишь, его блохи грызут.

Полигнойс. Не знаю, капитан. Мы спросим у профессора.

Шоп. Этот? А это солдат-блоха. Он полон блох. На нем специальная герметическая одежда, и блохи вылезти оттуда не могут. А блохи заражены новой смертной болезнью… быстрой смертью.

Чадо-Ек. Так-так, именно так! А дальше не знаешь?