проявится. Вряд ли он станет таким же светлокожим к его папаше загар, похоже, вообще не липнет. Да и разрез глаз у малыша другой. А жаль. У отца он удлиненный, как у индианок. Плюс удивительно белая кожа впечатление получается потрясающее. А форма носа, рта, цвет бровей и волос все это может еще поменяться, и стать, как у отца. Тогда мальчишка вырастет таким красавчиком, что папашка рядом с ним бледной тенью покажется. Волосики у малыша и сейчас уже темные. Не «вороново крыло», как у отца, но и не мамин «спелый каштан».
Потом до меня дошло, что Кисонька разговаривал со мной, как с законченной идиоткой, и я вызверилась на него:
- По генетике не надо! Вы мне лучше по гигиене прочитайте. А то ходят возле младенцев всякие… не стерильные!
И на шлепки красавчика посмотрела. Чтобы Кисонька не подумал, что это я его нестерильным обозвала.
- По гигиене, говоришь? криво усмехнулся он. Хорошо, Дубинина, будет тебе по гигиене. Слушай! И каким-то скучным, лекторским голосом завел: - Младенцу противопоказан контакт с бытовой химией, а так же посещение мест, которые регулярно обрабатываются бытовой химией. Младенцу так же противопоказана частая и необоснованная смена режима и кормления. Младенцу противопоказано общение с большим количеством посторонних лиц, кроме ведущих его медицинских работников. Несоблюдение режима и правил гигиены может серьезно отразиться на здоровье младенца. Кисонька перестал смотреть поверх моей головы и заговорил уже своим голосом: - Все поняла, Дубинина? Или мне прямым текстом сказать, чего ты тут нарушила?
Это он на посещение туалета и столовой намекает, когда я еще таскала темненького с собой. И про то, что привела Ольгу в палату, и показала ей малышей.
Права была Мамирьяна: стоит зазеваться и на меня всех собак повесят. И Кисонька ничем не лучше других готов что угодно сделать, только бы самому крайним не остаться!
Ладно, пускай. Это ему зачтется. А я за свои дела отвечать буду.
И все-таки я довольна, что Ольга посмотрела моих мальчиков. Теперь мне спокойнее стало. Про Олега она сказала, что малыш вполне здоров. А бровки у него краснеют, когда он плачет, оттого, что сыника зажало во время родов, и зажим как раз по бровям пришелся. Но это не страшно. Длился зажим совсем недолго, и через два-три месяца все остаточные явления исчезнут. У других мамочек намного хуже бывает: или ребеночка синего, полузадушенного достанут, или у роженицы тазовые кости разойдутся. Лежит потом бедная три недели в специальной кровати, ни подняться не может, ни повернуться. Про темненького Ольга сказала, что он слабенький, но при должном уходе, выправится. Главное для него, грудное кормление и беречь от простуд. Зимой дети часто от этого страдают. А припадки малыш вполне может перерасти. Если не оставлять его одного, а к самостоятельности приучать осторожно и постепенно. Сказала, что любовь и терпение творят чудеса с детьми. А пушок на теле посоветовала смазывать молоком. Чтобы быстрее выкатался. Материнское молоко тоже чудеса творит. Тут она права: и меня мама молочком смазывала. Я ведь с волосками на спинке родилась. Весь позвоночник от шеи и до копчика был заросший. А к году от «меха» и следа не осталось.
Но говорить об этом Ольге я не стала. Чтобы она не подумала ничего плохого обо мне. Мама тоже не любила о таком говорить. Я и узнала-то совершенно случайно. Потом у бабы Ули спросила. Она и подтвердила, что «да», что «было», что это она посоветовала молоком мою спинку смазывать. И молчать матери посоветовала. Раньше девочек с «меховой» спинкой старались маленькими уничтожить боялись, что из них вырастет ведьма. Про мальчиков я ничего такого не слышала. Или «меховые» мальчики тогда не рождались, или я забыла об этом спросить.
Ну, ничего, доживем до лета съездим, спрошу. Баба Уля безотцовщиной Олежку называть не станет, не то, что кое-кто другой.
- Ты чего молчишь, Дубинина? Или чего-то не поняла? напомнил о себе Кисонька.
- Да все я поняла, Юрий Андреевич. Все мне про вас ясно и понятно. А молчу потому, что думаю: как мне с отцом ребенка разговаривать? Вы же нас еще не познакомили. Или мне самой знакомиться?
Иностранец смотрел на своего малыша, как на диковинную зверушку. И на мой, совсем не тонкий намек, никак не отреагировал. Мамирьяна про таких говорит: «тормознутые». Пригласила она одного тормознутого к себе на кофе картиной над кроватью полюбоваться, а он «Я кофе не люблю и живописью не интересуюсь». Тормоз он и в Англии тормоз.
- Ладно, познакомлю я вас, - пришел на помощь Кисонька. Кому только он помочь решил? Если ты жить не можешь без хороших манер. Хотя, зачем тебе эти «английские церемонии», не понимаю. Проще надо быть, Дубинина, проще. Они что, сговорились с Мамирьяной?! Знакомьтесь, мистер… это Оксана Дубинина кормилица вашего сына. Знакомься, Дубинина это отец ребенка, что спит у тебя на руках. Вот. Ты довольна теперь?
Посмотрела я на ухмыляющегося «помощника» и поняла, что он забыл нормальное имя красавчика. А похабщину, что придумал вместо имени, говорить не стал. Из уважения к тому «разрешению», что шуршало в кармане медсестры.
Вот ведь жук! И дело, вроде бы, сделал, и переделывать все после него придется.
Ладно, сама познакомлюсь. Хоть и не люблю я это делать. Будто чужому человеку навязываешься. А он может снизойти, а может и мимо пройти.
- Ну, здравствуйте, мистер, - кивнула я иностранцу. Подниматься или протягивать руку не стала. Меня можно называть Оксана. Или по фамилии.
Хотя сомневаюсь, что красавчик запомнил ее и сможет правильно выговорить.
- Сана, - сказал он и шеей эдак повертел, будто ему воротничок рубашки жал.
- Ладно, пускай будет Сана. Имя получилось с небольшим иностранным привкусом, но звучит неплохо. Не хуже, чем Ксюха. А мне как к вам обращаться? «Добрый дяденька» или «злая тетенька»?
Это я специально для Кисоньки сказала. Чтобы показать свою гордую неподкупность.
Кстати, сколько же денег у иностранца запросить?
Надо было у Мамирьяны поинтересоваться. А теперь самой думать-гадать придется.
Столько, сколько совесть позволяет? Так, вроде бы, мало. Столько, сколько наглость требует? Тогда много получается, но Мамирьяна опять скажет, что я продешевила. Что любую сумму, какую собираешься просить, надо умножать на два, а еще лучше на три. И переводить все в «у.е.». Даже если и захотят поторговаться, то все равно уменьшать в три раза не будут.
Умножила. Перевела.
Совесть лежит в обмороке, наглость скромно улыбается, а язык не поворачивается огласить полученное число при такой толпе свидетелей. И совсем даже не из трусости. Элементарная осторожность еще никому не вредила.
- Я ест быть Родаль.
Забавное имя у красавчика. Если я правильно его расслышала. Произношение у него тоже забавное. Можно, конечно, переспросить. Но Кисонька решит еще, что у меня проблемы со слухом. Он и так скалится, будто КВН смотрит. Врачиха с медсестрой тоже пялятся и веселятся. Ну, и чего они торчат в моей палате, дел в больнице больше нет?
- Ладно, Родаль. Приятно с вами познакомиться.
Банальная вежливость, только и всего. Ничего приятного в знакомстве с этим иностранцем я не вижу. И сам он мне не нравится. Вот гляжу я на него и будто надпись на лбу вижу: «Богат и опасен для простых русских девушек». Мамирьяна, конечно, высмеяла бы меня за такие мысли, а по мне место этому роковому красавцу в сериале, а не возле меня. Еще имя это странное. Так и кажется, что неправильно его услышала или запомнила. Что Рональдом надо иностранца называть или Рудольфом. Но Рудольф мне тоже не нравится. От Рудольфа до Адольфа один шаг. Можно, конечно, сократить дурацкое имечко. Иностранцы часто свои имена сокращают Боб, Тэд, Пол. А у этого Род получится. Или Родик.
И вдруг сама собой сложилась частушка:
Родик, Бобик, фасолина
В чем, скажи, твоя кручина?
Есть «Виагра», есть Марина…
Не сработала пружина?
