выглядело как скорость и разрушение. Несколько лет назад он пережил один – разрушенные до основания деревни, вырванные с корнем пальмы, ветер мчался с востока со скоростью 160 миль в час.
Он вернулся к книге.
«Европейцы купили остров у карибов за виски и дешевые украшения. Им было недостаточно владеть землей, они пытались поработить и местных жителей, но абсолютно безуспешно. Карибы так и не были обращены в рабство. Путем массовых и индивидуальных самоубийств они боролись с завоевателями».
Мужество и гордость! Патрик был глубоко тронут.
После недельных поисков он покончил с выписками, вернулся домой и сел за работу. Он писал целый день; когда спустилась ночь, он приладил лампу на прилавке в магазине и продолжал свой труд.
– Вот уже три дня ты ложишься за полночь! – жаловалась Агнес.
– Мне нужно, – терпеливо отвечал он.
Он уже выстроил все в голове, и теперь перо легко бежало по бумаге: история, приспособление к меняющимся условиям, повседневная жизнь…
«Часть кроны на самой верхушке пальмы похожа на кочан капусты. Ее листья могут защитить от самого сильного дождя.
… охотясь на игуану, знают, как загипнотизировать ее свистом.
… могут подстрелить рыбу из лука. Тетиву они делают из стеблей лианы, а наконечники стрел во время войны мажут ядовитым соком манцинеллы…
Первые исследователи рассказывают об их водных праздниках. Говорят, что они плавают так быстро, что могут догнать и заколоть акулу.
… по-прежнему плетут из тростника корзины, не пропускающие воду».
И об их божествах:
«Задолго до христианства они верили в одного главного духа добра, повелевающего вселенной. У них было и понятие зла, схожее с дьяволом первых христиан…
Заканчивая, хочу сказать, что больше всего я восхищаюсь их любовью к свободе. Думаю, что именно поэтому даже сейчас они не работают на кого-то. У них нет также общественных различий. Даже в наше время их вожди живут в таких же домах, что и остальные. Они никогда не понимали существующей у европейцев иерархии…»
Он закончил в последнюю ночь каникул. Аккуратно, без ошибок переписав работу, он лег спать усталый, но возбужденный, не зная, насколько ценно то, что он сделал.
Два дня спустя отец Бейкер вызвал Патрика в свой кабинет.
– Кто тебе помогал? – спросил он.
– Никто.
– Ты уверен?
– А кто мог бы? – просто ответил Патрик.
– Это работа, достойная стипендии, – сказал отец Бейкер. Он задумчиво перелистал страницы. – Я не ожидал такой вдумчивой работы. Ты, наверное, потратил много дней. Что тебя заставило взять эту тему? Можешь сказать?
Патрик колебался:
– Все началось из-за китайца А Синга. Я знаю его с четырех или пяти лет…
И он рассказал, как впервые задумался о внешнем сходстве китайца и индейца.
– Потом я стал думать, наверное, эти мысли всегда были со мной, о своих предках. Об Африке, хотя я представляю ее очень смутно. Потом я думал о церквах и маленьких английских деревнях, таких, как на картинке в учебниках. И о Сен-Фелисе, – он смутился, признавшись, что воспринимает окружающее в виде цветных картинок. Николас говорил ему, что люди, подобные Да Кунья – евреи, и они пришли сюда первыми. Странники, библейский народ – что их привело сюда?..
По мере того, как он продолжал, его речь набирала уверенность:
– Остров, на котором мы живем, такой маленький! Но здесь столько разных людей со всех концов света, они живут вместе и в то же время разделены, не знают друг друга. Я думал: неужели весь мир такой? Люди перебираются с места на место, являются частью друг друга, но не хотят этого.
Отец Бейкер смотрел на него так пристально, что Патрик остановился. Неужели он выглядит дураком?
Потом отец Бейкер отвел глаза. Патрик рассматривал вздувшиеся вены на висках, запачканную, потрепанную одежду, затем последовал за взглядом учителя – за окно, откуда с игровых полей доносились голоса соревнующихся.
Скоро я уйду отсюда, подумал он, и почувствовал боль. Уйдет от книг и друзей, от человека, сидящего здесь.
Отец Бейкер повернулся к своему столу, взял карандаш, начертил какую-то круглую фигуру, потом заговорил:
– Что ты собираешься делать со своей жизнью, Патрик?
– Ну, я думаю найти работу… – Он полагал или, скорее, его мать полагала, что он может обратиться в «Барклиз банк». Там работали клерки с достаточно светлой кожей. – Может быть, в банке, – закончил он.
– Ты этого хочешь?
