– Считаешься? А на самом деле как?
– А на самом деле так оно и есть. Поэтому президент не может предоставить мне свободу большую, чем у меня есть. Он может только отнять ее у меня. А я, Коля, люблю свободу. Есть у меня такая слабость.
Подозрительный шум раздался в конце коридора – там, откуда только что появился Бессонов. Шум перешел в топот быстрых ног – и вот уже к Краеву неслась знакомая фигурка – летела, почти не касаясь земли. Она умела летать. Она бросилась на Краева, чуть не сшибив с ног Люка, некстати оказавшегося на пути, и повисла у Краева на шее. Краев стоял и сопел носом. Скупая мужская слеза почти стекла с его правого глаза, но он заморгал ее быстрым движением век.
– Ты живой, – Лиза внимательно осматривала Краева, даже, кажется, обнюхивала его – не попахивает ли мертвечинкой? – Живой. И ты здесь. Я не верила. Я думала, что все будет гораздо хуже. Думала, тебя расстреляют прямо там, около машины.
– Ну, что ты, Лисенок. Это не входило в их планы. – Краев крепко держал Лизу за руку – все еще боялся, что она вдруг снова исчезнет. – Я только не могу понять – почему эти сволочи пытались убить вас? Убить без суда и следствия? Приволокли с собой полумеха…
– Они решили, что мы – повстанцы. – Салем подошел в развалку, держа на плече длинный металлический ствол – то ли огнемет, то ли даже портативную ракетную установку. Диана следовала за ним. – Или что имеем склонность к тому, чтобы стать повстанцами. Наша группа давно была у них на плохом счету. Короче говоря, с нами решили не церемониться.
– А теперь? Что теперь? Вы по-прежнему утверждаете, что вы – не повстанцы?
– Нет в России никаких повстанцев, – высокая фигура Крюгера выросла за спиной Салема. – Есть только люди, которые владеют информацией о том, что происходит в этой стране на самом деле. Тот, кто знает слишком много, и есть самая нежелательная личность для тех, кто занимается профессиональным оболваниванием. Обараниванием. Не знать ничего лишнего – вот лучший способ жить в этой стране безбедно и безопасно. Животрупы ненавидят 'правильных' и мечтают пустить их кровушку широкой рекой. Террористы и подпольные эмигранты шуруют по бараньим городам, спасаются от метаморфов из Инкубатора, охотящихся за ними. Иногда террористы убивают этих полумехов, параспосов, бегунов- долгоногов. Убивают и вставляют им в глотки цветочки зверобоя, потому что верят, что таким образом окончательно прерывают их жизнь. Но они не опасны – ни животрупы, ни террористы, ни эмигранты. Потому что деятельность их питается мифами, созданными ими же самими. Их нетрудно выловить и переделать потом в Инкубаторе в тех же метаморфов. Опасен тот, кого переделать уже нельзя, тот, кто владеет настоящей информацией. С такими не церемонятся, их не отлавливают. Их просто убивают.
– Как вы попали сюда? Вы знали Бессонова раньше? Почему вы молчали? Почему не сказали мне?
– Мы не знали о нем ничего. А если бы и узнали – не поверили бы. Бессонов вышел за территорию лжи. А мы еще тешились своими мифами – последними из возможных.
– Это я привел их сюда, – сказал тип в защитном костюме – тот, кто конвоировал Краева и Татьяну. – Ребятки оказались в беде, в седьмой зоне их переловили бы в два счета. Кроме того, я решил, что они созрели. Вполне созрели для того, чтобы попасть в Лесную Дыру. Твое появление, Краев, стало катализатором их прозрения. Я связался с Бессоновым и получил разрешение на их транспортировку. Через восемь часов они уже были здесь.
Человек стянул свою матерчатую маску одним движением руки и кинул ее в сторону. Ухмыльнулся в светлую бороду, подмигнул Краеву.
– Савелий! Ты?
– Я. Что, все еще думаешь, что я тебя расстреляю?
– А Вася? Он тоже…
– Тоже. Он остался в седьмом Врекаре. Присматривает за порядком.
– И много вас здесь, в этом убежище?
– Немного. – Люк улыбался. – В основном я. Это моя резиденция, я принимаю здесь гостей. Наши люди есть везде.
– Ваши люди – это чумники?
– Чумники. И не чумники. Всякие люди.
– Не чумники? То есть 'правильные'? Но как же они могут быть вашими людьми? Ведь они же…
– Кто они? Бараны? Ты это хочешь сказать? Нет никаких баранов. Вот, к примеру, она. – Бессонов показал на Таню. – Она, по твоим понятиям – барашек, человек, не способный к агрессии. Но на самом деле она склонна к поступкам, никак не укладывающимся в нормы, предписанные официальными рамками. Больше того скажу тебе – в определенных условиях она способна засветить тебе в морду так, что мало не покажется!
– И что же это за условия?
– У меня затекли ноги, – сообщил Люк Бессонов. – К тому же здесь дует сквозняк и пронизывает мои старые кости. Вам, молодежи и псевдомолодежи, этого не понять. Посему предлагаю прервать скоропалительные дебаты и прошествовать в более удобное место – в Лесную Дыру. Там каждый получит то, что хочет. Я – теплый шерстяной плед на колени. Таня – горячий душ, кофе и сэндвич с курицей. Савелий – возможность выспаться после последних изматывающих суток. Крюгер и Диана получат по стаканчику напитка – прохладительного или горячительного, в зависимости от их желания. Салем – доступ к компьютеру. А вы, Николай и Елизавета, получите мой личный презент – отдельную комнату со всеми удобствами. Думаю, вам будет что обсудить. Вечером мы соберемся в кают-компании, и тогда ты, Коля, получишь ответы на свои вопросы. Может быть, ты узнаешь то, что никогда бы не пришло тебе в голову самостоятельно. Потому что правда имеет свойство быть настолько невероятной, что вымысел кажется рядом с ней сухой догмой. Адью, друзья. До встречи.
Бессонов поплелся вдаль, раскачиваясь и цепляясь руками за стены.
Сколько лет ему было? Пожалуй, уже за шестьдесят. Краев стоял и смотрел ему вслед, обнимая за плечи Лизу. Ему снова пообещали сказать правду. ВСЮ ПРАВДУ. Правды как таковой в этом мире не существовало – Краев уже давно убедился в этом. Но он надеялся хотя бы получить новую информацию. Информацию, более пригодную для использования, чем то, что подсовывали ему до сих пор.
