Пасхи.[457] Что касается св. Дионисия, то судя по его словам в послании к Домицию и Дидиму,[458] едва ли он мог возвратиться в Александрию ранее смерти Декия. Преемником Декия был Галл (251-253). Новый император повторил ошибку своего предшественника. В послании к Ермаммону св. Дионисий писал о нем: «Галл также не понял Декиева зла, не заметил, что было причиной его падения, но споткнулся о тот самый камень, который лежал перед его глазами... Он изгонял в ссылку тех святых мужей, которые молились о его спокойствии и здравии».[459] Впрочем, гонение при Галле, повидимому, ограничилось только Римом, где один за другим сосланы были в ссылку Римские епископы Корнилий и Лукий, и Карфагеном, где св. Киприан имел утешение видеть, с каким замечательным мужеством христиане, не исключая женщин и детей, выносили страшные пытки.[460]После смерти Галла и трехмесячного правления Эмилиана,[461] о котором Евсевий в своей «Истории» даже не упоминает, на престол вступил император Валериан (253-260), разделивший власть со своим сыном Галлиеном (253-268). Первые четыре года своего правления Валериан настолько благосклонно относился к христианам, что св. Дионисий в послании к Ермаммону[462] ставит его в этом отношении выше всех «предшествовавших государей, не исключая и тех, которые явно назывались христианами». Самый дом Валериана «наполнялся людьми благочестивыми и был церковью Божией». Таким образом, около шести лет (251-257) св. Дионисий мог оставаться в Александрии и более спокойно, чем при Декии, управлять своей паствой.
Впрочем, и в этот период времени Александрийская церковь не была свободна от внешних бедствий. Если северные провинции Империи страдали от постоянных войн с варварами, то южные подверглись ужасам страшной моровой язвы. Эта болезнь уже при императоре Декии унесла несколько жертв в Александрии, а при Галле, по единогласному свидетельству всех светских и церковных историков,[463] свирепствовала с ужасающей силой во всех провинциях Империи, особенно в африканских. Начавшись в Эфиопии, она прежде всего обрушилась на Египет и Александрию и ежедневно уносила здесь множество жертв.[464] Без сомнения, св. Дионисий не оставался равнодушным к страшному бедствию, постигшему Александрию, и в своих попечениях о больных и умерших от болезни не уступал тем пресвитерам и диаконам, подвиги которых он описал в одном из пасхальных посланий[465]десять лет спустя (в 263 г.), когда болезнь достигла высшей степени своего развития.
Но гораздо более внешних бедствий тревожили св. Дионисия внутренние волнения в Церкви, связанные с расколом Новациана, появлением хилиастов и разногласиями по вопросу о крещении еретиков. Все время, пока продолжались эти волнения, св. Дионисий не переставал писать послания к разным лицам с целью умиротворения Церкви. Эти послания в самых привлекательных чертах рисуют нам светлую личность и кроткое отношение св. Дионисия к падшим и заблуждающимся, а вместе с тем ясно свидетельствуют о том, каким высоким авторитетом пользовался он не только среди подчиненных ему епископов, но и в глазах предстоятелей важнейших Церквей христианского мира.
Причиной раскола Новациана были честолюбивые стремления этого пресвитера к достижению епископского звания в Риме. После кончины Фабиана, скончавшегося мученической смертью в самом начале гонения Декия, Римская кафедра более года оставалась незамещенной. Новациан, гордившийся своим философским образованием и красноречием[466] и выделившийся из ряда других пресвитеров строгим отношением к исполнению требований церковной дисциплины,[467] надеялся быть Римским епископом. Но надежды его не оправдались, и на епископскую кафедру Рима в июне 251 г. был избран Корнилий.[468] Во время избрания Корнилия в Риме скрывался от суда своего епископа карфагенский пресвитер Новат, стоявший во главе пресвитеров, недовольных избранием Киприана на епископскую кафедру Карфагена. В Риме Новат вступил в сношения с Новацианом и вместе с ним стал действовать против вновь избранного епископа. В качестве предлога к расколу они воспользовались снисходительным отношением папы Корнилия к падшим во время гонения Декия. Им удалось составить партию против Корнилия и привлечь на свою сторону некоторых исповедников.[469] Сначала Новациан тщательно скрывал свои честолюбивые замыслы и, по свидетельству Корнилия, с клятвой уверял, что он вовсе не желает епископства.[470] Не высказывая еще явных притязаний на Римскую кафедру, он старался только очернить Корнилия в глазах предстоятелей других Церквей. С этой целью от имени исповедников, но без их ведома, отправлены были ко всем Церквам письма, «исполненные клевет и злоречия и произведшие возмущение во всех почти Церквах».[471]
Св. Дионисий узнал о несогласиях, возникших в Римской церкви, вскоре после избрания Корнилия. Новый епископ по существовавшему в то время обычаю уведомил о своем избрании св. Киприана и, как можно с вероятностью предполагать, предстоятелей других важнейших Церквей того времени, Фабия Антиохийского и св. Дионисия Александрийского. Но в то же самое время получены были в этих Церквах и вышеупомянутые письма, переполненные клеветами на св. Корнилия, где ему ставились в вину вымышленные преступления и особенно крайне снисходительное отношение к падшим.[472] Можно думать, что подобное послание получено было от Новациана и принявших его сторону римских исповедников и св. Дионисием. По прочтении посланий той и другой стороны св. Киприан без всяких колебаний склонился на сторону св. Корнилия. Св. Дионисий также не замедлил возвысить свой голос против нарушителей церковного мира, желая в самом начале подавить опасный раскол и склонить верующих к миру и единению. С этой целью, как можно думать, и написаны были св. Дионисием три послания — одно к римским исповедникам, благосклонно относившимся к расколу Новациана и к защищаемому Новацианом мнению о непринятии падших в общение, и два к римским братьям — «О мире» и «О покаяния».[473] Послания эти не сохранились до нашего времени. Но весьма вероятно, что в послании к римским исповедникам, св. Дионисий, подобно Киприану,[474] склонял римских исповедников к единению с Церковью. Что же касается посланий к римским братьям «О мире» и «О покаянии», то, судя по заглавию, св. Дионисий в этих посланиях писал римским братьям, разделившимся на две партии сторонников Корнилия и Новациана, о необходимости примирения друг с другом через признание законным епископом одного Корнилия и убеждал соединиться с Корнилием и Церковью тех римских братьев, которые отделились от нее вследствие козней Новата и Новациана. Вместе с тем он доказывал им, что покаяние может заглаживать и самые тяжкие преступления, не исключая идолослужения, чего не признавали Новациан и его последователи.
В то время как св. Киприан и св. Дионисий своими посланиями старались подавить возникший в Риме раскол, Новациан сбросил с себя личину бескорыстного защитника церковной дисциплины и усилил раскол незаконным посвящением своим во епископа Римской церкви. Поддерживаемый Новатом и посланиями исповедников,[475] Новациан хитростью склонил трех епископов рукоположить его во епископа Римской церкви и не постеснялся высказывать явные притязания на Римскую кафедру. Подобно св. Корнилию, он особыми посланиями известил о своем посвящении предстоятелей Карфагенской и Александрийской церквей. Несмотря на то, что при рукоположении Новациана было употреблено насилие над епископами, Новациан, желая представить свой неблаговидный поступок в более благоприятном свете, продолжал утверждать, будто сам он не желал епископского звания, но был против воли вынужден принять посвящение. Но если предстоятели некоторых Церквей поверили лживым уверениям Новациана, то не были обмануты св. Киприан и св. Дионисий. Первый не счел даже нужным отвечать Новациану и уведомил Корнилия, что он не только не признал Новациана законным епископом Рима, но не позволил даже прочитать публично присланное им письмо.[476] Но кроткий епископ Александрии, получив от Новациана послание, в котором последний слагал вину раскола на некоторых братьев, будто бы насильно заставивших его принять сан епископа, сделал попытку примирить Новациана с Церковью. С этой целью он отправил ему небольшое письмо, весьма ясно характеризующее мягкий характер и миролюбие Александрийского епископа. Вот что читаем мы в этом письме: «Дионисий Новату[477] брату желает здравия. Если ты против воли доведен был до этого (т. е. до принятия епископского сана), как ты говоришь, то можешь доказать это возвращением (в Церковь) по своей воле. Все надлежало претерпеть, чтобы только не разделять Церковь Божию. Перенести мучение ради того, чтобы не разделить Церковь, было бы не менее
