— НАТО в гости пожаловало, — сказал Исмагилов, только что сдавший якорную вахту. — Забрели на огонек!
— Или им в море места не хватило? — вслух подумал Игорь.
Исмагилов чиркнул зажигалкой, раскурил трубку.
— Ты знаешь, у нас в Хакасии говорят: много троп в Саянах, но все они к человеческому жилью ведут. И хорошие и плохие люди — все по ним ходят. Троп на всех хватает, но вражде и злу все одно тесно. Так и здесь, в Средиземном…
— А ведь когда-то адмиралы враждующих флотов, прежде чем вступить в бой, салютовали друг другу флагами… — задумчиво произнес лейтенант.
— Только их пушки от этого не становились ласковее! — рассмеялся Исмагилов. — Простому матросу как барану все одно было — на плов или на шашлык!.. Ты знаешь, Игорь, я все хочу с тобой поговорить, — продолжил он, выбив пепел из трубки в обрез. — Ты не обижайся на меня за стрельбу… Ладно, а? Понимаешь, мне надо почаще на виду быть! Чтобы обязательно в академию попасть. Я нашим аксакалам слово давал адмиралом стать! Генерал в Абакане есть, адмиралов пока не было, на одного меня надежда.
— Становись хоть маршалом, мне не жалко… — насмешливо глянул на него Русаков.
— Спасибо, друг! — обрадованно воскликнул Исмагилов. — А теперь пошли досыпать. Как говорится, утро вечера мудренее, а больную голову малахай жмет!
Утром Игорь вышел глянуть на незваных ночных гостей. Головным у них стоял американский фрегат. Вид у него был подчеркнуто мирный: ракетные установки зачехлены, по палубе разгуливали полуодетые матросы, слышалось пиликание губной гармошки. В кильватер фрегату выстроилось несколько тральщиков. Лейтенант разглядел на них итальянские и английские флаги.
— На «Горделивом» прозвучал сигнал к завтраку. И тут же с американского корабля раздался усиленный громкоговорителем скрипучий металлический голос. Кто-то, старательно выговаривая русские слова, произнес: «Пр-риятного ап-петита!»
Эпизод этот стал предметом разговора за столом в кают-компании.
— Ишь ты, «заокеанская вежливость»! — размешивая сахар в стакане, сказал замполит Валейшо. — Желает приятного аппетита, а сам небось думает: чтоб вы подавились! Помните, какой крик подняли натовцы, когда наши корабли впервые вышли в Средиземное: «Русские обходят НАТО с фланга!», «Советская стратегия средиземноморского мешка!», «Красный флот — пистолет, приставленный к груди Европы!»
— Пистолет не пистолет, а наши корабли здесь им как кость в горле. Десятки лет американцы считали этот регион своей вотчиной, думали, что мы и сунуться сюда не посмеем. Просчитались, вот теперь и кусают локти, пыжатся доказать незаконность нашего пребывания здесь.
— Как же! Они с другого берега океана — по закону, а мы в двух шагах от дома — самозванцы! — воскликнул замполит.
— Затрещала по швам их стратегия «синей воды» — размещение основной части ядерного потенциала на кораблях и подводных лодках, — стукнул вилкой о край тарелки командир. — Теперь им нельзя рассчитывать на внезапность удара с морей и океанов.
— Меня еще удивляет, — поддержал командира Валейшо, — что они тратят миллионы на вооружение, не задумываясь, в чьи руки оно попадет…
— Американцы — хорошие моряки, — перебил его один из штабных офицеров. — Мы убедились в этом во время «великого противостояния». Летчики с их авианосцев взлетают лихо, в любую погоду.
— Я не о том, — глянул в его сторону замполит. — Быть хорошим специалистом — этого еще мало, надо обладать преданным сердцем! Помните, в газетах недавно писали про одного сбитого над Ханоем американского летчика. «За что вы воюете?» — спросили его. «За свои восемьсот долларов в неделю! — ответил бравый офицер. — Дайте мне больше, а я буду сражаться на вашей стороне».
— Но в Америке немало противников войны во Вьетнаме, — заметил штабник. — Думаю, что не все американцы одобряют и агрессию Израиля.
— Зато ее одобряет президент Джонсон! Один американский офицер во время визита «Гневного» в Эфиопию на полном серьезе убеждал нас, что Америка не воюет во Вьетнаме, воюет, мол, президент, а они все у него на службе. Занятная логика!
— К сожалению, доля правды в этом есть, — сказал Валейшо. — Политика этой страны во многом зависит от администрации и от человека, который ее возглавляет…
— Прошу командиров боевых частей и начальников служб доложить к исходу дня о готовности, — напомнил, поднимаясь из-за стола, Урманов. Завтра снимаемся с якорей.
Глава 12
По радио сообщали, что израильские танковые колонны, прорвав оборону египтян, вышли в некоторых местах к берегам Суэцкого канала, а также захватили сирийские Голанские высоты. Арабские страны определенно терпели поражение. Удивляло, что в сводках ни слова не говорилось о войне на море, хотя Египет имел внушительный военно-морской флот: корабли артиллерийской поддержки, подводные лодки, ракетные катера.
— Подойдут они и шандарахнут по Тель-Авиву! Израильтянам придется тянуть руки к небу! — вещал Юра Ковалев.
На мировой арене явно обозначились главные политические силы, влияющие на ближневосточный конфликт: Соединенные Штаты Америки подспудно поощряли агрессора, Советский Союз выступил на стороне пострадавших арабов. Требования нашей страны были предельно ясными: прекратить агрессию и немедленно остановить кровопролитие.
Сомалийское правительство заявило, что окажет помощь Египту, вело переговоры с соседней Эфиопией о пролете самолетов над ее территорией, но дипломаты никак не могли столковаться, боевая эскадрилья сомалийцев продолжала сидеть на взлетной полосе аэропорта Харгейса.
На рейде Берберы стало тесным-тесно от судов. Правда, некоторые из них начали сниматься и уходить вокруг Африки. Первыми это сделали англичане.
«Новокуйбышевск» тоже получил распоряжение пароходства следовать вокруг мыса Доброй Надежды, задерживала только бункеровка. Сомалийский танкер, опроставшись, ушел в Могадишо и что-то не возвращался.
Британцы, те быстро сообразили, пригнали собственный заправщик из иранского порта Бендер- Аббаса в Персидском заливе. Капитан Сорокин с завистью смотрел, как споро наливал специализированный бункеровщик опустевшие емкости английских судов. Советских танкеров, к сожалению, поблизости не было.
Наконец сомалиец пришвартовался к борту «Новокуйбышевска», умудрившись в тихую погоду сделать вмятину и содрать пласт краски с неподвижно стоявшего советского судна. Сорокин не стал конфликтовать по этому поводу, надеясь поскорее заправиться и улепетнуть с надоевшего рейда.
Татьяна в город не ходила, ее мучила обожженная солнцем спина результат похода за ракушками. Ян Томп быстрее оправился от последствий африканского загара, успел побывать в Бербере и со смехом рассказывал о «военном положении» в порту:
— Сидит в проходной аскер, или сардар, или как его там называют, в обнимку с автоматом и задает храпака на всю округу! Такого караульщика самого можно скрутить как барана…
Он с грустью говорил о зловонной нищете бедняцких окраин города, о кое-как слепленных из хлама лачугах, возле которых копаются в отбросах золотушные ребятишки…
В ночь с девятого на десятое июня «Новокуйбышевск» поднял якорь, включил ходовые огни и тихо, без гудков, покинул рейд Берберы. Город, обозначенный редкими желтыми огоньками, быстро растаял за кормой. Лоцмана на мостике рядом с капитаном Сорокиным не было, но с левого борта подмигивал зеленый глазок сомалийского военного катера.
