8.02.2004
И. Г. Воронцов, доктор физ. — мат. наук
«Я не последователь системы Сталина, он даже не идейный ее разрушитель, он «ошибка Ленина — кухаркин внук», неспособный не только предвидеть, но неспособный вообще думать самостоятельно. Он даже «задним умом не силен», так как все еще хвастает, что он «шестидесятник», а это веселые ребята, которыми руководили диссиденты, оплачиваемые из Америки. Сегодня это известно всякому мыслящему школьнику. «Шестидесятники», которых надо бы вывести «на чистую воду», чтобы понять, как жить дальше, начали разложение советского общества с лозунга: «Никто не знает, что хорошо, а что плохо». И этот лозунг до сих пор несут почти все ТВ-ведущие: Сванидзе, Познер, Млечин… Льва Толстого они с презрением называли «моралистом», Тургенева не читали, иначе они вспомнили».
Военно-исторический форум «Виф-2».
Вопрос. Поскольку все те разрушительные действия, о которых Вы говорите, явно не поддаются контролю через совесть и нравственность людей типа Сванидзе, что же надо понимать под «контролем закона»? Вы предлагаете ввести цензуру?
Ответ. Люди типа Сванидзе всех сумели так запугать, что самые крутые большевики дрожат от страха при слове «цензура». А пора бы уж прийти в сознание. Без цензуры нет общества — человек выделился из животного мира, когда наложил запреты на проявление многих инстинктивных желаний. Слыхали вы такое понятие — «нецензурное выражение»? Если мы хотим быть людьми и жить в обществе, то должны соглашаться на существование цензуры.
Форум С.Кара-Мурзы, 03.04.2000.
С экранов стараниями всевозможных кулистиковых исчезли смелая мысль, искреннее чувство, талантливое действо, правдивое слово только холуйские уверения Сванидзе и Пушкова, гигантская выпавшая кишка антисоветских сериалов и бесконечные игры, самая невинная из которых «Миллион» Галкина — об исчезающем ежегодно миллионе русских людей.
Накануне юбилея «МК» задал знаменитым выпускникам МГУ всего один вопрос: чему — самому главному научил вас Московский университет?
Николай СВАНИДЗЕ, телеведущий, выпускник истфака 1977 года:
— Думать. Факультет до сих пор очень сильный. МГУ — это «марка». Да и просто здорово было. А самым страшным предметом для меня стала политэкономия социализма. До сих пор не знаю, какая у социализма политэкономия. Чувствовал себя полным идиотом. Чуть не вылетел со второго курса, пересдавал экзамен комиссии.
— А не хотелось, как некоторым «солидным коллегам — Познеру, Шустеру, Сорокиной — перейти в солидные шоумены?
— Я это уже прошел два года назад. Это было такое «шоуменство»! С цыганами, медведями, слонами. А главное — с живой публикой, не «приводной». Потом так искренне работать стало невозможно.
— А если взять другую крайность. Не хотелось бы, как другому шоумену — Валерию Комисарову — ринуться в Думу?
— Ну-у-у! Нет! У каждого здесь своя задача. У Валеры собственный телебизнес. Может быть, ему это интересно. Мне — нет. Поскольку политическое влияние у политического журналиста, как правило, выше, чем у простого депутата.
— А в жизни вообще — тщеславный человек? Ведь без этой черты простому историку сделать завидную телевизионную карьеру невозможно. |
— Наверное, элемент этого чувства присутствует. Мне не все равно: получается у меня или нет, получаю я знаки внимания или нет. Но чтобы это все время занимало мои мысли… Когда только начинал работать в кадре, мне было очень приятно, когда меня узнавали. Приземлил случай. Я шел по рынку с двумя сумками. За мной — какой-то парень-кавказец, шаг в шаг. Я оглянулся. Он широко улыбается: «А я вас узнал!» Я так же широко: «Спасибо!» В ответ: «Так вы же в ресторане работаете!»
— Тяжело переживаете, когда «уходят в отставку»? Как это было, когда отправили с поста генерального директора ВГТРК?
— Я сам подал в отставку. Компания расширялась, и я понял, что мне нужно выбирать между менеджером и журналистом. При этом у меня были основания полагать, что менеджером я буду рядовым, а журналист я, наверное, все-таки хороший. Думаю, нужно заниматься тем, что у тебя получается лучше, чем у большинства.
— Случались ли на службе чисто творческие разборки?
— По-крупному ни разу. С близкими людьми ссорюсь. А на службе привык себя контролировать. — В том числе с руководством?
Если бы с руководством у меня были плохие отношения, я бы здесь не работал. С умным руководством проблемы возникают только в двух случаях: либо ты дурак и плохо работаешь, либо ты — мерзавец и норовишь что-то под себя подтянуть. Поскольку ни то, ни другое ко мне не относится, то все нормально.
«Московский комсомолец», 25.01.2005
«По мнению ведущего аналитической программы «Зеркало» Николая Сванидзе, Гимн на музыку Александрова не может расколоть общество, но может расколоть интеллектуальную элиту общества. При этом Сванидзе отметил, что патриарх Алексий II, поддержав решение о госсимволике, воздержался от слов о том, что этот гимн ему нравится. По мнению Сванидзе, выбирая гимн, президент России Владимир Путин ориентировался не на интеллектуальную элиту, а на тех, кого называют словом «народ».
«Зеркало», РТР, 10.12.2002
— Сейчас вы ведущий программы «Зеркало»…
— Мы начинали делать программу, когда шла острая президентская кампания. Мои симпатии были на стороне Ельцина. Сейчас многие стесняются этого, говорят: «Как мы могли
выбрать такого президента?» Интересно, что бы они говорили, если бы президентом стал Зюганов? Тогда была одна ситуация, потом другая, сейчас третья. Передача была часовая, потом доходила до полутора часов, сейчас 25 минут. Два года назад я вел с Шаболовки ток-шоу «Зеркало». Думаю, сегодня от программы сохранилось только название. Все остальное изменилось.
— И вы?
— Меняется время, меняюсь и я. Сейчас нет необходимости так блестеть глазами, как я это делал весной 96-го. Зрители сочтут, что мне подлечиться надо.
— Есть люди, которых вы никогда не пригласите в свою программу?
