бесконечным калейдоскопом крутились события прошедшего дня: Фобос, спасение Эрики, погоня, Марс, бой…
И снова.
И снова.
При этом спасение Эрики повторялось чаще других. Гораздо чаще.
Черт возьми, думал я, в очередной раз переворачиваясь с боку на бок и поправляя подушку, ты знаком с этой девушкой несколько часов. Она – представительница не просто другой культуры, другого мировоззрения. Третий Рейх, мать его, со всеми вытекающими. Я не слишком хорошо помню историю Германии того периода, но, кажется, они там все чуть не поголовно были фашистами, националистами, расистами, ярыми антисемитами и прочими ксенофобами. Или не все? И вообще, с чего ты взял, что эти, так вовремя явившиеся с Тау Кита, немцы немедленно начнут восстанавливать на Земле Третий Рейх? Потому что Эрика на это намекнула? Во-первых, никто им этого не позволит. Даже с учетом сил их флота, не потянуть Новой Германии против Земли. Даже против одной Российской империи не потянуть. И дело здесь не только в военной силе. Вернее, вовсе не в ней. Обстановочка не та, им самим придется измениться, в соответствии с теми переменами, которые произошли с их прародиной за двести с лишним лет. Не говоря уже о том, что без помощи Земли им элементарно не справиться. Эвакуировать из системы Тау Кита пятьдесят тысяч человек, не считая местных… Тут просить надо человечество, а не давить на него силой. Просить вежливо и проникновенно. Хотя, конечно, немцам есть, что предложить взамен – за те же технологии Неведомых и принцип гиперпространственного перехода многое можно отдать… Но тут еще и чужие! Хорош клубочек, прямо скажем. Чистый гордиев узел. Без бутылки не распутать. И не одной. Это если за меч не хвататься. Кстати, о бутылке. Самое лучшее средство от бессонницы в моем состоянии – принять сто грамм крепкого. Это, если не считать секс. Ох, а ведь секция Эрики рядом, соседняя дверь. Потом идет свободная, потом – секция Дракона. Вот интересно, почему старый боевой товарищ поселился от нас через одну жилую секцию? Неужто предвидел? Стоп, Сережа, это слишком смело. Вон как сердце-то колотится при одной мысли. Прямо как в юности перед первым свиданием. А почему, собственно, слишком? Смело – да. Но ведь я мужчина, а она – женщина. И не просто женщина, а женщина, которая вошла в мое сердце и хозяйничает там теперь, как хочет. Только о ней и думаю каждую свободную минуту. Любовь? О, господи, этого мне только не хватало… Так. Однако, господа, сна теперь окончательно ни в одном глазу. И что делать? Как будто ты не знаешь, что… Страшно. Старший лейтенант Тимаков, как не стыдно! Отставить праздновать труса! Смелый не тот, кто не боится. Смелый тот, кто побеждает страх. Ну, решайся, пилот. А вдруг она спит? Наверняка спит. После такого-то дня… Вот и посмотрим.
Я встал, зажег свет и надел брюки.
В дверь робко постучали.
– Во… Войдите! – сказал я севшим от волнения голосом, сразу догадавшись, кто это (Дракон бы постучал совсем иначе), и тут же по-немецки добавил: – Konnen!
Дверь отъехала в сторону, и через порог переступила Эрика. Она была в белом пушистом халате, волосы растрепались, глаза мерцали темно-голубым, прозрачным, глубоким светом. Я тут же забыл обо всем. О чужих, о Новой Германии, о погибшем «Неустрашимом», о товарищах – живых и мертвых, о своих бывших и настоящих женщинах, даже о России, Земле, маме и папе – обо всем. Была только она и я.
– Не спится, – чуть виновато произнесла Эрика. – Так странно и непривычно… Может быть, немножко поговорим? К тому же я вспомнила, где тебя видела.
– ?
– Мой денщик, Тарса Уругвато, она из «низких», так мы называем местное население на Новой Германии. Однажды она увидела во сне мужчину и потом нарисовала его портрет. Сказала, что я обязательно встречу этого мужчину на Земле или где-то рядом. Представляешь? Этот портрет… Можно сказать, что на нем изображен ты. Во всяком случае, очень похож.
– Да, – сказал я. И уже уверенней повторил: – Да, конечно. Чудеса, колдовство, судьба. Это нужно отметить. Ты как?
– С удовольствием, – улыбнулась она. – А есть чем?
– Обижаешь. Чтобы у пилота и не было, чем отпраздновать такое дело!
– Доставай.
«Спасибо, дядя Коля, – подумал я, водружая на стол емкость с самогоном, – так далеко, как способен заглядывать ты, не может никто. Надеюсь, ты жив, и вскоре мне удастся тебя достойно отблагодарить».
А потом мою душу, мысли и тело заполнила Эрика. Только она одна.
Глава 32
То, о чем рассказал (и показал!) Сайя, запечатлелось в памяти Маши Александровой на всю жизнь. И дело было не только в специальных мнемотехнологиях, которые наверняка при этом применялись. У землян тоже имелись подобные, очень популярные у школьников и студентов в период сдачи экзаменов. Рассказ Сайи, поддержанный видеорядом (нечто вроде голографического кино прямо на столе), был настолько ярок и образен сам по себе и содержал такую удивительную информацию, что не запомнить его «от» и «до» было трудно.
– Разумная жизнь во Вселенной – довольно редкое явление, – говорил Сайя. – Мои создатели – вы видели их в анабиозных камерах – называют себя «чайю», что в переводе на ваш язык значит «люди»…
– А вас зовут Сайя, – не удержалась Маша. – Созвучно.
– Верно. Чайю – множественное число от «чайя», что означает «человек». Сайя – виртуальный человек, обладающий интеллектом и чувствами, но не имеющий тела, в вашем понимании этого слова. По сути, я и подобные мне живут в искусственном виртуальном мире, который создали чайю… Впрочем, это долго объяснять.
– Я поняла, – кивнула Маша. – Мы тоже вовсю играем в создание виртуальных миров. И, чувствую, когда-нибудь доиграемся.
– Да, здесь возникает масса противоречий, в основном нравственного характера, которые необходимо разрешить, прежде чем браться за подобное дело. Но об этом, с вашего позволения, потом. Продолжим о главном.
– Продолжим, – согласилась Маша. – Но сначала один вопрос. Можно?
– Конечно.
– В вашем виртуальном мире можно утолять жажду? Пить очень хочется.
– Психологически можно, физически нет. То есть вам будет только казаться, что вы напились.
– Пусть кажется. Мое тело вполне обойдется без воды еще долгое время. И, раз уж зашел такой разговор, дайте мне все-таки какое-нибудь платье. Или разденьтесь сами. А то мы не на равных.
Сайя засмеялся, потом извинился – он, как хозяин, сам должен был все это предложить, покинул террасу и вскоре вернулся с легким желтым сарафаном и высоким бокалом, наполненным на вид чем-то очень вкусным опалового цвета с пузырьками.
– Это подойдет?
– Вполне. Отвернитесь.
– Зачем? – удивился Сайя.
– Долго объяснять. Если коротко, у нас так принято.
– Хорошо.
Сарафан пришелся впору, а напиток и впрямь оказался очень вкусным и освежающим. Три глотка, и жажды как не бывало. Теперь Маша была полностью готова слушать, о чем и сообщила.
– Так вот, – продолжил Сайя, – не вдаваясь в подробности, можно сказать, что разумная жизнь
