— Я предпочитаю называть это компенсацией за унижения, как физические, так и моральные!
— Это — блеф, — тут же откликнулся он. — При первой же попытке вы поломаете зубы. Вы не осмелитесь. Вы блефуете!
Эвелин удивлялась собственному безрассудству, но уверенность Томаса Айвора в том, что ей не хватит мужества защищать себя, возмутила ее. Она знала, что, если сейчас отступит, то никогда себе этого не простит.
— Может быть. А может, и нет! — Эвелин скрестила руки на груди, изображая следователя. — А вы готовы рискнуть, сэр? Деньгами, общественным положением… Или вы согласны, мирно договорившись, выплатить пострадавшей определенную сумму? Что вы предпочитаете?
На мгновение Эвелин показалось, что Томас Айвор разразится громоподобным хохотом, но в этот момент звуки музыки в гостиной смолкли — вальс закончился. Айвор использовал эту тишину, чтобы вернуться к своей обычной манере и включить в работу проницательный ум. Его капитуляция, как всегда, выглядела победой, а не поражением. Он встал — так же картинно, как только что стояла Эвелин, — скрестив руки на груди, — и заговорил, подражая ее тону:
— Что ж, мы заключим сделку. Но не денежную. Забудьте о слове «суд», и я использую все свои финансовые и физические возможности, в которых вы, я надеюсь, не сомневаетесь, чтобы вернуть вам репутацию, работу и возможность перспективного роста в желательном для вас направлении…
— Вы думаете, это возможно?
— Позвольте мне закончить. В качестве оплаты вы обязуетесь заниматься воспитанием моей дочери Сандры все то время, пока она живет в моем доме. Я не знаю, насколько вы настойчивый и мудрый воспитатель, но, в любом случае, это пойдет Сандре на пользу. Кристина считает, что Сандре нужно особое внимание, которое она не сможет получить в колледже, и, поскольку сама Кристина педагог, я хочу последовать ее совету.
У Эвелин голова пошла кругом.
— Мать Сандры — учительница?
— Разве я не говорил? — небрежно спросил Томас Айвор. — Ее карьера закончилась тем, что она вступила в любовную связь с юным учеником, выпускником платной школы, где она преподавала. Ей пришлось уйти из школы, чтобы утихомирить разгоревшиеся страсти.
Эвелин не сумела сдержать удивление.
— Это значит — когда вы и она… Она была вашей учительницей?
— Она вела математику и статистику. Любви она обучала меня сверх программы. Я получил подарок к выпускному экзамену, а она — ребенка, о котором давно мечтала, так что можно сказать, что наша связь оказалась взаимовыгодной. Вот почему, Эвелин, я так взорвался, когда увидел вас с Альфредом в такой… э… пикантной ситуации. Женщина, даже будучи преподавателем, может перейти границы морали.
— Я… да, теперь я понимаю… — Эвелин не знала, что сказать, поняв наконец причину того неистового гнева, который Томас Айвор незаслуженно обрушил на нее, и прощая ему колючую безжалостность.
— Я жду ответа. Мы подписываем договор?
— Я согласна, если вы добьетесь успеха. — Эвелин безуспешно пыталась справиться с нахлынувшим потоком эмоций. — Но вдруг вы проиграете?
— Как только мы выйдем из этой пахнущей розами красоты, вы можете продиктовать свои условия. — Эвелин слегка удивилась неожиданной надменности, прозвучавшей в голосе Томаса Айвора. — Но это бессмысленно. Я никогда не проигрываю, запомните это, Эвелин. Если я берусь за дело, то не отступаю и добиваюсь своего. Тем или иным путем. Итак, решайте. Да или нет?
Он надел рубашку, застегнул ее на все пуговицы, и они вышли из ванной.
6
Томас Айвор настоял, чтобы занятия с Сандрой проходили в его доме, но Эвелин скоро поняла, что эта мысль — не самая лучшая. Они устраивались в гостиной за отдельным столом, но им постоянно мешали. Правда, Альфред старался не показываться, но Шейла со своими хихикающими подружками то и дело пробегала через комнату. Томас Айвор тоже достаточно часто отвлекал их своим появлением. В результате Эвелин решила перенести занятия в сад, где Сандра могла чувствовать себя непринужденно.
Они и здесь видели Томаса, когда он отправлялся в суд или выходил встречать клиентов, но большую часть времени он проводил в кабинете и работал… или делал вид, что работает.
— Это я виновата, — таинственным шепотом сообщила Сандра. — Шейла говорила, что он и раньше много сидел в кабинете, но теперь оттуда просто не вылезает. И он много времени тратит на меня. Вы знает, он купил специальную книгу для родителей — я ее видела — «Воспитание подростка» или что-то такое, и все время читает ее. — Глаза Сандры заблестели от удовольствия. — Надеюсь, там не написано, что мне полезно сидеть на скучных школьных уроках, — со смешком добавила она.
— Но тебе полезно писать сочинения, ты делаешь очень много ошибок. Грамматика и пунктуация у тебя не на высоте.
Эвелин сидела в плетеном кресле под старой яблоней, а Сандра растянулась на траве и грызла подобранное под деревом яблоко.
— У меня всегда много мыслей, но мне не нравится их записывать. Они начинают расползаться, — доложила Сандра, задумчиво разглядывая облака.
Эвелин улыбнулась, вспомнив запись в школьной характеристике Сандры: «Девочка, безусловно, умна, начитана, но совершенно не умеет сосредоточиваться. Музыка — единственный предмет, который ее серьезно интересует». Эвелин читала эту запись вместе с Берил Смит в кабинете колледжа, куда она пришла, чтобы снять копию с характеристики.
— Везет тебе с неприятностями, — посочувствовала ей Берил, — сначала лагерь, а теперь и это! А ты так мечтала отдохнуть в каникулы, поработать над статьей…
— Я могу писать статью по утрам, к Айвору в «Вязы» я прихожу не раньше полудня, к ланчу. Я сама так решила. Это заставит замолчать досужих сплетников, которые считают меня «персоной нон грата» в их особом колледже и боятся, что я испорчу их деточек. Заниматься с Сандрой мне интересно. Кстати, некоторые родители уже звонили мне и спрашивали, не жалею ли я, что согласилась заниматься с дочерью Томаса Айвора.
— Им просто любопытно узнать что-то новенькое, — последовала циничная реплика Берил. — До сих пор о его дочери никто ничего не знал. Надеюсь, ты сумеешь на нее воздействовать, а то в первые дни занятий в колледже она проявила себя не лучшим образом.
— Постараюсь, — уверила Эвелин.
Сейчас, глядя на Сандру, она удивлялась, как обманчива внешность. Девочка выглядела совершенно безобидной. Она лениво раскинула руки и, казалось, не могла двинуться, истомленная жарой позднего лета.
— Давай попробуем написать сочинение на музыкальную тему. Выбери пьесу по твоему вкусу и попробуй объяснить, почему она тебе нравится и о чем в ней говорится…
— Хорошо, хорошо, я согласна! — Сандра, не дослушав, вскочила на ноги так стремительно, как будто на нее свалился холодный ком снега. — Вы даже не знаете, как много я могу написать. Мама знает. Она знает, что я хочу стать музыкантом, но все время напоминает, что я пока — невылупившийся цыпленок, и мне надо заниматься. — Сандра машинально перекидывала очередное яблоко из одной руки в другую, и Эвелин невольно обратила внимание на ее тонкие, чуткие пальцы. — Мама и папа — мой второй папа, Джуно, — считают, что мне надо кончать с музыкой и тратить силы на что-нибудь другое. Но я этого никогда не сделаю!
Она бросила яблоко на колени Эвелин, и оно, как яркий цветок, украсило ее простую юбку. «Дитя гор», подумала Эвелин, живо представив себе Сандру, сбегающую по тропинке к горной речке, такой же вольной, как и она.
— Для этой профессии надо иметь не только талант, но и уверенность в себе.
