бумажной квитанцией.
— Спасибо, — сказал робот. — Возвращайтесь к нам поскорее.
— Надеюсь, я не попусту взбудоражила вас, — сказала Юми. — Но я твердо уверена: существует реальная опасность. И я в ответе за все. Доверься я вчера вашему мужу, когда он просил помочь…
Шерон натянуто улыбнулась, сделала глубокий вдох, и снова взяла себя в руки.
— Нет, вы ни в чем не виноваты. Джим действовал на свой страх и риск…
Юми пожала плечами.
— Я чувствую, что обязана помочь.
Шерон испытующе взглянула на нее.
— Но только ли в Джиме дело? Наверное, вы сердиты на отца. Не хочется ли вам, в некотором роде, отомстить?
Вопрос застал Юми врасплох. Она почувствовала, что щеки ее покрывает румянец.
— Вы — женщина проницательная.
— Я — журналист. По-моему, это у меня профессиональное. Но мне нужно заняться делами. — Она оттолкнула кресло. Похоже, плохие вести только придали ей сил.
— Что же вы думаете делать?
— Позвоню Джимову непосредственному начальству, если только смогу найти его в воскресенье. Или пойду в местное отделение полиции, подам заявление о пропаже человека попрошу отыскать больницу куда лег ваш отец. А завтра первым делом свяжусь с 'Норт-Индастриз'…
— Нет! — Юми хлопнула ладонями по столу. Хлопок был резким и громким; она сама себе удивилась — никогда не распускалась так на людях. Но ведь очень — жизненно важно было убедить Шерон… — Если вы позвоните в полицию по обычной телефонной связи, или если полицейские будут пользоваться обычными радиодиапазонами, очень может быть, что отец и его коллеги узнают обо всем. Они будут еще более напуганы — и еще более опасны. Для вашего мужа и для вас.
Шерон смутилась.
— Но я не понимаю, как они смогут…
Юми сжала руку Шерон.
— Пожалуйста, поверьте мне! Муж ваш недооценил моего отца, но вы не должны совершать той же ошибки! Лео Готтбаум еще 50 лет назад ломал парольные защиты, чтобы проникать в базы данных! У него есть системы, которые — я уверена — могут автоматически прослушивать тысячи звонков, реагируя на ключевые слова. Я не специалист и не знаю подробностей, и сама компьютерами никогда не занималась. Но я росла рядом с ним и знаю, на что он способен, и знаю, что совесть его мучить не будет.
Шерон вымученно засмеялась.
— Вы действительно во всем этом убеждены?
Юми опустила взгляд.
— Извините, я не хотела на вас кричать. — Она взглянула на свои часы и только теперь поняла, сколько времени прошло. — Боюсь, нам пора возвращаться. Мне еще нужно успеть на самолет. — Она неловко отодвинула кресло и поднялась. Но, Шерон, пожалуйста, пока существует еще вероятность, что муж ваш жив, не делайте ничего, что может насторожить отца и его людей.
Они вернулись к машине и поехали в аэропорт. Шерон вела машину молча, глядя прямо вперед, погрузившись в глубокие раздумья.
— Вы, говорите, журналист? — спросила Юми.
Шерон медленно, рассеяно кивнула.
— Да, верно. Я работаю на местной телестанции.
— Это хорошо. Значит, вы умеете и собирать информацию, и распространять ее. Гласность может послужить очень мощным оружием против отца. — Юми вынула из сумки описание проекта 'ЖС', а также компад Бейли. — Ваш муж случайно забыл эти вещи у отца. Я подумала, что в компаде его личные заметки, и не смотрела, но они могут быть полезны. А в папке — описание проекта. Будете читать: не забывайте: мой отец признался мне в личной беседе, что они добились успеха в решении всех поставленных задач. — Юми положила то и другое на заднее сиденье.
Шерон выехала на пандус, ведущий к Федерал Эрлайнс Билдинг, высмотрев свободное место, подрулила к бровке и поставила машину на тормоз. Откинувшись на заднее сиденье, она устало провела руками по лицу.
— Мне следует поблагодарить вас, — подавленно сказала она. — Только я от всей души надеюсь, что вы ошибаетесь относительно… того, что может случиться.
— Конечно, я могу ошибаться. Муж ваш может быть в каком-нибудь мотеле у прибрежного шоссе. Вполне возможно.
— Наверное, мне лучше поехать поискать его. Хуже от этого не будет.
Юми обдумала все это и покачала головой:
— Если с ним все в порядке, очевидно, что он связался бы с вами. Если же, напротив, случилось что-то плохое, отец сделает все, чтобы отвести от себя подозрения. Я понимаю очень трудно вот так сидеть и ждать, но, я уверена, вы в любом случае очень скоро что-нибудь узнаете. — Она взглянула на часы и отворила дверцу машины. — Боюсь, мне пора. Надо бы мне остаться, помочь вам, но если отец проверить списки пассажиров и обнаружит, что я не села в самолет, он поймет, что тут что-то не так.
Шерон разглядывала свои руки, лежавшие на баранке. Затем, повинуясь порыву, она распахнула свою дверцу, выбралась наружу, быстро обойдя машину, подошла к Юми, стоявший уже на тротуаре, и взяла ее за руку.
— Вы сделали гораздо больше, чем должны были, — сказала она. — Я вам так благодарна… — И неожиданно обняла ее.
Юми была слишком удивлена, чтобы как-то реагировать. Шерон крепче сжала ее в объятиях, затем немного отстранилась, глядя ей в глаза с явной искренней благодарностью. Все произошло настолько стихийно, что Юми не знала, что и думать, а уж тем более — что сказать.
— Можно позвонить вам и рассказать, как все вышло? спросила Шерон.
— Да-да, пожалуйста. — Юми неловко порылась в сумке и нацарапала на клочке бумаги телефон, радуясь поводу отвлечься. — Звоните в любое время. Однако, пока все не разрешится, будьте осторожны с упоминаниями того, о чем я вам говорила. — Она втиснула бумажку в ладонь Шерон и, испугавшись переполнявших ее чувств, повернулась и поспешила к аэровокзалу.
LAST RITES [Последние процедуры]
Голова болела, точно цепами молотили; во рту — неприятный кислый привкус… Бейли встрепенулся и заморгал, пытаясь сосредоточится. Темно; кажется его куда-то везут… Машина? Сиденье неудобное, жесткое… Он попробовал пошевелить руками и обнаружил, что запястья снова стянуты лентой. И на голове что-то такое есть. Опять черный пластиковый пакет. Пакет ли? Он тряхнул головой. Да, пластик на лице, стянут вокруг шеи.
Впрочем, больших неудобств это не причиняло: он был очень сонным и, как бы ни старался сконцентрироваться, мысли ускользали куда-то в темноту. Опять наркотики, пришло смутное понимание. Он сглотнул и облизнул губы.
— Куда мы едем? — услышал он собственный голос, до странного громко прозвучавший внутри головы.
— Я везу вас в гости к одним моим друзьям.
Бейли снова и снова силился сосредоточится. Ну да, этот, рядом — Готтбаум.
— Мы едем назад в купол?
— Нет. Мы с вами, мистер Бейли, в большом Лос-Анджелесе. Теперь вы — мой подопечный. Доктор Френч пожелала, чтобы было так.
— Я хочу выглянуть в окно. Можно?
— Сожалею. Будет лучше, если вы не увидите, куда вас везут. Мои друзья согласились помочь на
