может оказаться, что пять или больше — я с севера, не знаю, как обстоят дела на юге. Да и не все истинные.
— А остальных?
— Что остальных?
— Ну, ты сказал «в особенности волков и рысей», — нетерпеливо повторила я. — А остальные животные?
— «Животные», — саркастически усмехнулся Тен. — Если скажешь так в общине, то, боюсь, кто-то из оборотней ослушается приказа вожака не трогать тебя. Это «сущность», Итиль!
— Так бывают другие сущности?
— Я слышал о людях-птицах и нагах, хотя даже не знаю, относятся ли последние к оборотням. Но в северной части их точно нет.
— А в южной?
— Не знаю. Люди-птицы живут в Сусловских горах, мне дед рассказывал.
Я вынула из-за пазухи свиток-черновик и, встряхнув ручку-самописку (прощальный подарок Тонры, который она вручила мне после того, как я отдала ей свой кинжал), написала «численность оборотней: около тысячи». А что, получилось достоверно. Я же точно не написала, около какой тысячи — второй, пятой, десятой…
— Конспектируешь? — ехидно спросил Тенла.
— Конспектирую, — кивнула я и нечаянно поставила на полях кляксу. — Потом буду сверять то, что наговорили вы с Тонрой с тем, что скажут общинники.
— Думаю, они будут прибедняться.
— Почему?
— Потому им так выгоднее.
— Но я хочу написать в работе так, как есть, а не так, как выгодно оборотням, — нахмурилась я.
— Итиль, у тебя все равно не получится описать все достоверно на сто процентов. Потому что абсолютной правды тебе никто не скажет.
— Даже ты?
— Даже я и Тонра.
— Но почему? — недоумевала я.
— Итиль, ты как ребенок, — вздохнул Тенла. — К нам в Огонию уже лет десять никто из людей и магов не суется, и слава всем волкам. Мы вас не трогаем и вы нас не трогайте.
— Это политика?
— Это борьба за выживание.
— И все-таки я не понимаю!
— Информация из твоей работы может быть направлена против нас. Ты в своей работе укажешь: такая-то община, в северной части Огонии, и это будет правильно. А если укажешь точные координаты, вплоть до тайных ходов, то скоро у общины будут враждебно настроенные гости, ясно?
— Но я так не укажу! Я вообще могу не указывать, в какой части Огонии находится община.
— Это был общий пример.
— Знаешь, Тонра как-то понятней объясняла, — нахмурилась я.
— Вы, женщины, вообще лучше друг друга понимаете.
Добавив в черновик еще пару предложений, я дала чернилам высохнуть и свернула свиток обратно. Надо будет поблагодарить Тон за ручку-самописку, я бы такую никогда себе не купила. Меня бы задушила жаба отдать за нее целых четыре эгля.
За поворотом дорога круто пошла под гору. Березовый лес расступился и в низине, у реки, показалась деревня. Ни табличек, ни указателей — что это за деревня, я не знала, пока Тенла не сказал, что это та самая Боровлянка. Если на центральных трактах королевским указом таблички были натыканы чуть ли не каждые пять верст, то тут о таком даже не слышали.
— Что это за река? — спросила я.
— Варишка, приток Яньки, — развернув карту, поведал мне Тенла. — Ну так что, останавливаемся здесь или пойдем дальше?
Я посмотрела на горизонт. Солнце садилось, окрашивая небо ярко-красным. Аритта говорила, что такой закат осенью — к заморозкам. Хотелось бы думать, что сейчас старинная примета окажется неверной, потому как ни зимних сапог, ни дубленки у меня не было. Меховым жилетом из белки да легкой круткой я вряд ли обойдусь.
— Итиль! Так останавливаемся? — повторил оборотень.
— А? Да, конечно, — очнулась я.
На постой мы попросились в дом высокого чернявого мужика с хитрющими глазами, который оказался старостой. Жена, как он сам рассказал, умерла в родах, а единственный сын уехал на заработки в Янек, так что большая изба полностью была в нашем распоряжении. Сам староста ушел ночевать к другу, прихватив бутылку мутного самогона и плошку с солеными огурчиками.
Мы проводили его понимающими взглядами и пообещали ничего не красть. Хотя красть, в общем-то, было нечего. В избе был минимум утвари и мебели, из ценного только стоящий в углу большой, почти новый сундук с тяжелым навесным замком. Но его мы при всем желании вряд ли смогли бы поднять.
Накрыв на стол, мы с Тенлой принялись за кашу, оставленную нам добрым хозяином за умеренную плату. Я проглотила свою порцию в мгновении ока, даже не обратив внимание на вкус. Расслабившись, я поняла, насколько устала и как хочу спать.
— Красиво здесь, — глядя в окно, сказала я. — Глушь, лес березовый, речка…
— В Огонии красивей, — усмехнулся Тен.
— Я там не была ни разу, — призналась я. — Но тут все равно красиво.
— Красиво, не спорю.
На этом оборотень посчитал разговор оконченным и стал устраиваться ко сну на лавке. Я в последний раз посмотрела на потемневшее небо и полезла на печь. День выдался тяжелый.
Глава 11
Тенла поднял меня еще до рассвета, бессовестно плеснув в лицо пригоршней воды.
— Ты что творишь? — заорала я, вскакивая с кровати.
— Я тебя уже волк знает сколько бужу, — потушив лучину, проворчал оборотень. — Выпускай своего «светлячка», эгль уронил, ни черта не вижу, где он…
Спросонья шар получился блеклый, но света он давал намного больше лучины. Оставив Тенлу ползать по полу в поисках золотого, я оделась и пошла умываться. Холодная вода согнала последние остатки сна, заставила проснуться окончательно. Снились мне все те же крестьяне с вилами и костром. Я вытерла лицо не слишком чистым полотенцем, найденным на лавке, и прислушалась. Снаружи шумел дождь. Поднявшийся ветер игрался со ставнями, те противно скрипели и стучали о стену. Осенью такая погода может стоять неделями, однако вчера я наивно надеялась, что нам повезет и будет сухо и безветренно.
— Может, попозже выедем, а? — с надеждой спросила я, посмотрев на Тенлу, точнее его филейную часть, высовывающуюся из-под стола.
— Чем раньше выйдем, тем быстрее доедем… апчхи! — погасил мою надежду оборотень. — Под стол, похоже, не первый год весь мусор сметают!
— Тут, похоже, вообще давно никто не подметал, — обозрев пол, с сомнением сказала я. — А пыль там накопилась естественным, так сказать, путем. Нашел эгль-то?
— Да ни черта!
Почесав голову, я вспомнила формулу заклинания и сформировала поисковик. Искристый шар размером с горошину тут же ломанулся к моей сумке, в которой лежал кошелек, и засветил ярче.
— Ты чего делаешь? — подозрительно спросил Тен, выглядывая из-под стола.
