впоследствии: “У нас завязалась с Владимиром Ильичем крепкая связь, которая по мере развития работы фракции все более и более упрочивалась. От Ильича мы получали помощь по всем основным серьезным вопросам нашей думской и внедумской деятельности. Владимир Ильич не только руководил всей фракцией в целом, но и помогал каждому депутату в его работе. Личные указания и письма от Ильича, всегда ставившего вопросы точно и определенно, были для нас неисчерпаемым источником усиления и повышения всей нашей работы” [140].
Но среди депутатов - провокатор Малиновский, От него охранке становится известно, какое огромное значение придает Ленин представленной в Думе маленькой группе рабочих. И директор департамента полиции докладывает министру внутренних дел о “социал-демократической фракции Государственной думы большевистско-ленинского направления”. Сообщает о том, что “сторонники этого течения, во главе с известным членом Центрального Комитета Российской социал-демократической рабочей партии Лениным, стремятся к изменению существующего государственного строя путем вооруженного восстания и образования временного правительства на демократических началах” [141]. Доносит глава департамента и о том, что представители “большевистско-ленинского направления” рекомендуют своим депутатам использовать думскую трибуну для революционных выступлений, для легальной пропаганды программных требований Российской социал-демократической рабочей партии.
Хоть и за пределами империи Ленин, в нем, “убежденнейшем социал-демократическом работнике, уже в течение 17 лет” [142] видит глава департамента полиции главную для самодержавия опасность. Ибо он, Ленин,- основатель “большевистского течения”. Он, Ленин, редактировал за границей “несколько партийных органов и в настоящее время состоит издателем Центрального органа “Социал-демократ””. Это он “в целях ближайшего воздействия Центрального Комитета на означенные социал-демократические организации” явился инициатором создания в пределах империи Русского бюро ЦК. А возглавляемая Лениным Российская социал-демократическая рабочая партия стремится “к устройству революционных выступлений в форме демонстраций политического характера, забастовок рабочих и студенческих беспорядков с выпуском листков и прокламаций революционного содержания” [143].
Из России в Краков к Ленину поступают сообщения об этих “революционных выступлениях” - о незатухающей волне экономических и политических стачек. Он убеждается: от частных вопросов рабочая масса уже идет к постановке общеполитических вопросов. И пишет об этом для “Правды” статью “Жизнь учит”... Статью, в которой с удовлетворением отмечает, что “миллион участников одних политических стачек - оказался фактом” [144].
Приходят к Владимиру Ильичу и новые свидетельства все более растущего большевистского влияния среди рабочих. Он сообщает в Париж: “Из Питера, Московской области и Юга хорошие вести. Растет и складывается рабочая нелегальная организация” [145]. Пишет туда же месяц спустя: “Партийные дела в России вообще явно улучшаются. Рабочие кружки, группы и организации явно везде растут и укрепляются. Ширятся. И Урал и Юг и Моск. область (особенно). На Кавказе улучшение - несомненное оживление в соц.- демократии... Новость! В войсках есть признаки оживления революционных организаций” [146].
Этими радостными вестями Ленин делится и с польскими социал-демократами. Со многими из них он часто встречается, беседует, спорит.
Еще в первые дни пребывания в Кракове Ленин написал для варшавской “Газеты работничей” статью “Положение в РСДРП и ближайшие задачи партии”. Опубликовал он в ней и письмо в Секретариат Международного социалистического бюро. Другой орган польской социал-демократии - “Письмо Дыскусыйне” вышел с его статьей ““Больные вопросы” нашей партии. “Ликвидаторский” и “национальный” вопросы”. Сотрудничает Ленин и в краковском левом журнале “Вензень политичны” - официальном органе местного союза помощи политическим заключенным. Он подготовляет для этого журнала материалы о положении революционеров в царских казематах, на сибирской каторге.
Ленин выступает и публично. Его можно услышать в небольшом зале общества “Опуйня”. Там знакомит он студентов Ягеллонского университета с революционным движением в России. А 16 апреля “Напшуд”, центральный орган Польской социал-демократической партии Галиции и Силезии, сообщает еще об одном выступлении вождя большевиков: “В пятницу 18 текущего месяца в 7. 30 вечера в зале Народного университета (ул. Шевская, 16) состоится лекция тов. Ленина на тему “Рабочее движение в России и социал-демократия”” [147]. Газета предупреждает: “Лекция состоится на основании § 2 положения о собраниях”. А этим положением предусмотрено, что лекции и собрания по пригласительным билетам разрешается устраивать без уведомления полиции.
Народный университет имени Адама Мицкевича - центр культурно-просветительской деятельности. До сих пор Ленин посещал только университетскую читальню. Сейчас впервые пришел сюда как лектор.
“В небольшом зале на 200-300 человек,- сообщает корреспондент газеты “Нова культура”,- мы разместились на простых лавках. Доклад должен был быть на русском языке, поскольку Ленин с трудом говорил по-польски. Тема доклада была очень интересной, ибо из России ежедневно приходили страшные известия о разгуле реакции, распоясавшейся после 1908 года, и поэтому каждый эмигрант с надеждой ожидал минуты, когда окончится черный террор и издевательство над оппозицией в России...
Мы пошли на доклад Ленина. Он не заставил долго ожидать себя, пришел почти в точно назначенное время, стал за стол и начал говорить. Говорил просто и свободно, с непоколебимой верой в то, о чем говорил...” [148]
Сидящий в зале осведомитель немедленно доносит в Варшавское отделение царской охранки о лекции “лидера русских большевиков Ленина” [149]... Сообщает и о том, что подробный отчет о лекции помещен в “Напшуде”.
Уже не две-три сотни, а множество людей, в чьи руки попадает центральный орган Польской социал-демократической партии Галиции и Силезии, узнают о том, что говорил в университетском зале “один из самых выдающихся вождей русской социал-демократии - товарищ Ленин”,
Вот строки из этого газетного отчета:
“Характеризуя рабочее движение в России, докладчик отмечает большое значение, которое оно имеет также и для стран Запада, ибо несомненно, что в период социалистических революций и там будут происходить явления, подобные тем, какие имели место в России. Как на пример докладчик указывает на внезапный переход от относительного спокойствия к возникновению массовых движений. В 1895 году бастующих в России было только 40 тысяч, а в 1905 году в одном лишь январе бастовало 400 тысяч; в течение же всего года эта цифра возросла до 3 миллионов” [150].
Главной мыслью лекции, подчеркивает газета, был тезис о том, что российская “контрреволюционная система исчерпала себя”. А общественные силы России? Они, утверждал Ленин, росли вопреки реакции, вопреки сотрудничеству помещиков, буржуазии и царской бюрократии. Пролетариат “стоит перед новой революцией” [151]. Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что в 1910 году число бастующих, по официальной статистике, составляло только 40 тысяч человек, а в 1912 году - уже 680 тысяч; из них 500 тысяч участвовали в политических забастовках. Следовательно, говорил Ленин, надо сосредоточить “внимание на вопросе приближающейся революции в России и на задачах социал- демократии в ней”. [152]
- В чем же сущность споров в лагере русской социал-демократии? - спрашивает газета.
И в ответ приводит слова Ленина: “Ликвидаторство отнюдь не является изобретением части русских с.-д.; первыми ликвидаторами были “народники”, которые еще в 1906 г. в журнале “Русское Богатство” выставили лозунг: долой подполье, долой республику! Ликвидаторы хотели бы уничтожить нелегальную партию и основать открытую. Это смешно... При этих условиях ликвидаторские лозунги означают прямое предательство! Конечно, нелегальная партия должна использовать все легальные возможности: печать, Думу, даже закон о страховании,- но лишь для расширения агитации и организации; существо же агитации должно оставаться революционным. Следует бороться против иллюзии, что в России есть конституция, и лозунгам реформистским следует противопоставить лозунг революции, республики!” [153]
Ленин говорил спокойно, но с иронией и сарказмом, направленными против врагов. И чувствовалось, сообщит 11 лет спустя в варшавском общественно-политическом еженедельнике “Нова культура” один из слушателей ленинской лекции, “что этот человек подходит к вопросу очень реально и глубоко понимает жизнь” [154].
Примечания:
