Болотников.
– Да, почитай, с год обитаемся, – ответил Сергуня, присматриваясь к донскому атаману.
Казаки и ватажники, усевшись на поляну, завели меж. собой оживленный разговор. Донцы узнали, что живут мужики в шалашах и землянках неподалеку от Усы. Два налетья они зорили боярские усадьбы, нападали на купеческие обозы, а потом, скрываясь от стрельцов, упрятались в жигулевских трущобах.
Поведали о себе и казаки, на что Сергуня изронил:
– Купцы малым числом по Волге не ходят, пасутся. Сбиваются в большие караваны да людей оружных нанимают. Взять их мудрено.
– А пытали?
– Пытали, атаман. Но с дубинкой стрельца не осилить. Они ядрами палят. Поди, и вам хабара не будет.
– Авось и будет. Казаки и не такие крепости брали. Так ли?
– Так, батька. Не устоять стрельцу против казака. Сокрушим!
Глава 11 НА ЦАРЕВЫ СТРУГИ!
В тот же день перебрались в устье Усы. Отсюда было ближе к дозорным утесам, с которых неотрывно наблюдали за Волгой зоркие глядачи.
Почти каждый день дозоры доносили:
– Плывут два насада, батька!
– Стружок под парусом!
– Расшива, атаман!
Но Болотников отмахивался: ждал каравана. Казакам же не терпелось ринуться на суда.
– Пошто ждать, батька? Надоело сиднем сидеть. Веди на купцов!
Болотников, посматривая из прибрежных зарослей на проплывавшие мимо суда, спокойно гутарил:
– С этих купцов поживы не будет. Вон и оружных не видно. Либо пустые идут, либо с худым товаром. Подождем, други.
Но казакам неймется. В полдень, когда Болотников спал в шатре, Степан Нетяга не удержался и крикнул донцов захватить расшиву, За Нетягой бросилось к челнам около сотни повольников. Выплыли из камышей и устремились к Волге.
Заметив разбойные челны, на расшиве испуганно заметались люди. Старый купец в зеленой суконной однорядке, схватив медный образок Николая-чудотворца, в страхе грохнулся на колени.
– Помоги, святой угодник. Отведи беду!
Челны ткнулись о борта расшивы, застучали багры и свальные крючья, казаки с ловкостью кошек полезли на судно.
– Ратуйте, православные! – взмолился купец.
Степан Нетяга сверкнул саблей, и тело купца осело
на палубу. На носу расшивы столпились гребцы и бурлаки.
– В трюмы! – заорал Нетяга.
Казаки кинулись в трюмы, но выбрались из них удрученные: расшива везла деготь, пеньку и веревки. Нетяга грязно выругался и полез в мурью, но и здесь ждала неудача; опричь бочонка с квасом да лисьей облезлой шубы в помещении ничего не оказалось.
Смурые вернулись на стан.
– Ну как, атаманы-молодцы, погуляли? Велик ли дуван привезли? – осерчало глянул на казаков Болотников.
Гулебщики виновато потупились, смолчал и Нетяга.
– Чего ж язык прикусил, Степан? Атаманы ныне тебе не указ. Так, может, тебе и пернач отдать? Как, донцы, волен ли я еще над вами? А то собирайте круг и выкликайте Степана.
– Прости, батька, – молвили казаки. – Другого атамана нам не надо. Прости.
– Владей перначом, – буркнул Нетяга.
– А коли так, – сурово молвил Болотников, – то во всем положитесь на атамана.
– С тобой, батька! – вновь изронили казаки.
Степан же Нетяга молчаливо ушел в шалаш.
К стану Болотникова пришел Сергуня. Казаки проводили его к атаманскому шатру.
– Как живется-можется, Иван? – весело спросил крестьянский вожак.
– Да пока ни в сито, ни в решето… С чем пожаловал?
Сергуня глянул на есаулов, крякнул:
– Мне бы с глазу на глаз… Дело есть.
– А чего ж особняком? Я от своих есаулов утайки не держу. Сказывай, Сергуня.
– Вона как, – крутнул головой Сергуня. – Ну, как знаешь. С просьбой к тебе от ватаги. Прими под свою руку на купцов.
– А чего ж сами?
– Самим нам суда не взять. Я уж сказывал – без стрельцов караваны ныне не ходят. А у моей ватаги, сам знаешь, рогатины да дубины. Куды ж с таким воинством сунешься?
– Так ведь и мы без пушек.
– А пистоли, самопалы да сабли? Все ж не дубина. Да и к бою вы свычны. Примай, атаман! Вкупе да с божьей милостью скорее служилых осилим.
– А челны?
– И челны найдутся, атаман. Долбленки из дуба. С полста лодок наберем. А могем ишо надолбить, мужики к топору свычны. Так по рукам, Иван?
Болотников повернулся к есаулам:
– Примем ли ватагу, други?
– Примем, батька, – кивнул Васюта.
– Чем грудней, тем задору больше, – сказал Нагиба.
Степан Нетяга возразил:
– А по мне, атаман, без мужичья обойдемся. На кой ляд нам чужие люди? Сами управимся.
– Чем же тебе мужичье не по нраву?
– А тем, – колюче боднул атамана Нетяга. – Неча в чужой котел лапу запускать.
По лицу Болотникова пробежала тень.
– Зазорно слушать тебя, Степан. Ужель донские казаки такие скареды? Ужель от своего брата-мужика нам откреститься? Зазорно! Да ежели большой караван выпадет, на всех добычи хватит. Седни мы ватаге поможем, завтра – она нам. Как знать, не пришлось бы зимовать здесь. Тогда первый мужику поклонишься. Приди, сердешный, да избенку сруби. Так ли, есаулы?
– Вестимо, батька. С мужиками надо жить вкупе, – произнес Нечайка.
– Вот и я так мыслю. Воедино пойдем на струги. Казак да мужик – сила!
На пятый день весь дозор прибежал на стан.
– Плывут, атаман! Никак, стругов тридцать!
Болотников оживился.
– Добро! С какой стороны?
– С верху, батька.
Иван выхватил из-за кушака пистоль, выпалил в воздух.
– К челнам, донцы!
Повольники кинулись к Усе. Река заполнилась гомоном гулебщиков, в челны полетели веревки и крючья, багры и топоры.
– Где купцов встретим, Иван Исаевич? – спросил Нагиба.
– Тут и встретим, Волга обок, – проверяя пистоли, рассудил Нечайка.
