русские, украинцы… Нас никто не отличит. С нами Бог, в конце концов, мы делаем благородное дело…
Последний довод был самым убедительным.
– Внешность Эскудера?
– Характерная, – оживился церэушник. – Представьте породистого испанского идальго. Бородка клинышком, усы вразлет, холеная физиономия с острым подбородком. Он ценит свой «сценический» образ. Пронзительные карие глаза. Воспитан, образован, ироничен. В сложившихся обстоятельствах Эскудер может сбрить усы и бороду, но имеется характерная примета – глубокий шрам на переносице, придающий этому типу полную дьявольскую завершенность и почему-то его не уродующий… Шрам не скроешь даже очками. Вы согласны, Эндрю?
– Вы торопите события, Джон. Я должен поговорить с ребятами. Они не понимают по-английски и даже не догадываются, о чем мы тут с вами говорим. Приказывать я им не могу – мы не на службе.
– Так поговорите! – воскликнул Джон. – Они сидят в этой же машине, если вы не заметили. Понимаю, что вам не хочется их будить…
– А ну, подъем, пехота! – рявкнул Андрей, и Крикун, не разобравшийся в ситуации, чуть не проломил головой крышу…
– Напоминает шантаж, – выслушав «заманчивое» предложение, поделился соображениями Проценко. – Сделайте невозможное, а мы вам поможем. Но, в сущности, Джон прав – самостоятельно из этой части света нам не выбраться. Россия далеко, дипломаты не помогут, а натворили мы такого… Нужны влиятельные спонсоры, – заключил он и замурлыкал под нос: – «Бухта радости моей…»
– Я так понимаю, критические дни у нас не закончились, – вздохнул Генка. – Ну что ж, я согласен повоевать. Поможем братскому американскому народу, если без русских десантников они ни хрена не могут сделать. Индульгенцию-то нам выпишут? Кстати, как назывались пираты, которым выдавались лицензии со стороны государства, и они на законных основаниях грабили и топили корабли врагов этого государства, а также прибрежные колонии? Корсары, каперы?
– Можно и так, – кивнул Андрей. – Вообще-то, флибустьеры. А также буканиры, приватиры, печелинги. Получали разрешительную грамоту и вытворяли всяческие безобразия. В том числе и на Гаити. Вот только каперское свидетельство у нас, парни, какое-то сомнительное…
– Другого нет, – равнодушно пожал плечами Крикун. – Я согласен. Если этот ваш чертов спонсор даст нам выспаться.
– И покормит, – встрепенулся Генка.
– И добудет новую одежду, – добавил Проценко. – А то в этом вшивом одеянии я скоро загнусь…
Первый пост на подходе к бухте прошли как по маслу. Трое наемников оседлали дорогу у склона. Они расположились на каменистой террасе под небольшим обрывом и настороженно смотрели, как из марева стихии проявляются фигуры в водостойких накидках, приближаются к ним… Заняться парням было нечем, они решили перекинуться с пришельцами парой слов – вроде «кто такие», «что забыли в охраняемой зоне». Их сняли мигом и с предельной жесткостью, даже пикнуть не успели. Только Генка, прежде чем пырнуть охранника в живот, зажал ему зачем-то рот, а потом пожаловался:
– Кусается, сволочь.
– Он нечаянно, – буркнул Андрей, сдавливая предплечьем горло противнику. Покосился на Крикуна, потирающего ушибленный кулак, на распростершегося под ним мертвеца. – Лишние движения, Генка, незачем перед экзекуцией исполнять танец смерти. С Лехи бери пример – тихо, быстро, интеллигентно.
– Ага, – расцвел Крикун. – Я как шаман, блин. В бубен бью, практически не целясь.
– Ну, все, все, – поторапливал Андрей. – Закончили упражнение, переходим к следующим процедурам…
Тела стащили с террасы, под козырек нависающей над местностью скалы, порадовались, что хоть здесь можно ненадолго укрыться от безумства стихии. Мертвых сунули подальше, а придушенного положили на почетное место в центре каменистой площадки.
– Ты получил установку на добро? – удивился Проценко. – На хрена он нам нужен?
– А ты подумай мозгами, Ромка. Совсем перестал работать этим местом на гражданке. Это что? – Он отстегнул от пояса боевика рацию и покрутил у Романа перед носом. – Позвонят шефы, не получат доклад, будут волноваться, совершать действия, не предусмотренные сценарием… – И «нежными» движениями принялся приводить в чувство небритого метиса с желтоватой дряблой кожей, покрытой пигментными пятнами.
Пятясь задом, волоча за собой гору добытого оружия, под навес спустился Джон, стал раскладывать трофеи. Один «АК-74», два автомата «кольт М-4», произведенные на базе винтовки «М-16» – с укороченным стволом, выдвижным телескопическим прикладом, петлей на цевье для переноски. Популярное оружие американских сил специальных операций. Завертелись в голове когда-то вбитые в мозг ТТХ: калибр 5,56, аналогичен по поражающему эффекту российскому «АКСУ», дальность стрельбы по одиночным целям – 500 метров. Джон собирал боеприпасы и дополнительное снаряжение (запасливый малый) – коробчатые магазины на тридцать патронов, подствольный гранатомет «М-203», устройство лазерной подсветки цели, тактические фонари.
– Неплохой урожай собрал твой американский приятель, – одобрил Проценко. – Непонятно, зачем им «АК-74». У пули смещенный центр, воевать можно только в пустыне – если не боишься, что твоя же пуля в тебя и прилетит…
– Думаешь, они тут часто стреляют? – хмыкнул Генка. – Остров у мужиков под контролем, они тут полные хозяева. Так, гаитянцев иногда погонять да перед бабами покуражиться…
Выживший наемник открыл глаза и задрожал от страха, узрев перед собой лезвие ножа и глаза посланца ада, излучающие тьму и холод. Пытался что-то изобразить при помощи жестов и мычания.
– Без слов, амиго, – предупредил Андрей по-испански, – будешь орать – зарежу. Понял?
Тот закивал, сделал такое лицо, словно ему галстук на шее затянули до упора:
– Не убивай…
– Посмотрим. Когда вас должны сменить?
– Утром…
– Периодичность доклада?
Пришлось встряхнуть, чтобы голова у бравого боевика заработала быстрее.
– Скоро уже пора… Мы через час выходим на связь…
– Отлично. Доложишь, что все в порядке. А сейчас полежи. Леха, присмотришь за нашим другом?
Он подполз к краю террасы, за которой небо изрыгало ушаты воды, буйствовал ветер, тучи черными колесницами катились на север. «Айрин» не успокоилась за сутки, рвала и трепала остров. Но уже спадал накал страсти, буря еще свирепствовала, но не было той жути, что вчера ночью – самое страшное, что могло обрушиться на Эстрему, уже обрушилось. Они находились в верхней точке гигантского пересеченного склона, сползающего в Карибское море. Семь сорок вечера, и в ясную погоду уже бы смеркалось, а сейчас и подавно – небо вплоть до горизонта затянули тучи, стена дождя немногим отличалась от бетонной. Все вокруг было серым, видимость пропадала. Вздымалось море – словно мифические чудища переваливались под водой с боку на бок. Гигантские волны разбивались с грохотом о скалы. Каменистый склон с островками лесов представлял собой какой-то запутанный лабиринт – нагромождение скал, отколовшихся глыб. Немного к востоку просматривалась бухта, окруженная остроконечной грядой, – неровная, вдающаяся в сушу, состоящая из нескольких «дополнительных» бухт. Просматривались тропы, какие-то приземистые строения, громоздились груды гигантских булыжников. Железные мостки рассекали бухту надвое и обрывались в воде. У причала в небольшом заливчике была пришвартована прогулочная яхта, кучка моторных лодок. В отличие от окружающего пространства, в бухте Фаригео шторма не было, воду чертили умеренные волны. Бухту защищали выступающие в море каменистые мысы и рваные, расположенные в шахматном порядке, ряды коралловых рифов. Деревья на вершинах выступов гнулись от свирепого ветра, а ниже было тихо и спокойно – и это смотрелось как-то необычно.
– Бухта Фаригео, – подполз Джон, – мы не ошиблись, Эндрю. Охрана еще здесь, объект не прибыл. А шторм для подводной лодки не помеха – маршрут отработан до мелочей: как пройти между рифами, как встать под мостками в бухте…
