Марта Фрислер организует письмо ряда бурятских товарищей в секретариат Владимир Ильича. Письмо доходит до назначения, и в Петроград отправляется товарищ Ганецкий, для конкретной организации дела. Одновременно с этим, комбриг Урицкий организует и проводит дело с таинственными жертвоприношениями. Между этими двумя частями есть разрыв. И в этот разрыв надо заполнить.
Николай решил вмешаться. Надо было чётко осветить этот вопрос. Если Сталин решит, что убивали ради здоровья Ильича он может прекратить всю активность в этом направлении. А это в планы не входило. Как бы там ни сложится жизнь, а поддержка китайцев будет нужна – это Коля так себя успокаивал как материалист. Но в душе он побаивался, что все эти ритуалы, как говорил Линь, действительно имеют смысл. А их проведение означало кровь и войну. С этим Коля был готов бороться.
— Иосиф Виссарионович, я неоднократно задавал этот вопрос и всегда получал однозначный ответ от наших тибетских партнеров – для мероприятий по излечению больного кровавые жертвоприношения не нужны. В этой части мы однозначно можем говорить, что кто-то пытается вызвать бога войны и крови. Я вполне могу допустить, что потерявшиеся в нынешней ситуации националисты в Германии, не имеющие большевистского опыта и практики борьбы могли пойти на этот безумный с нашей точки зрения шаг.
— Я с вами согласен, товарищ Николай. Это действительно похоже на мелкобуржуазные эскапады. Как раз для экзальтированных дамочек. Но причём здесь наша разведка? Если бы немцы организовали и сделали это сами – тогда понятно. Но почему этим занимается Семен Урицкий?
Сушин внезапно напрягся. Его лицо покраснело, но он начал говорить.
— Иосиф Виссарионович, Марту Фрислер отозвали из Университета запиской Гляссер. Вот она, — он протянул измятую бумажку, добытую Аршиновым в Петроградском Университете.
В кабинете воцарилось молчание. Было только слышно как по стеклам бьет дождь, да вдалеке грохочет гром. Сталин молчал, вертя в руках трубку. Наконец он что-то для себя решил и подошёл к окну.
— Если кто-то использует нашу заботу о вожде для обтяпывания своих делишек, какими бы важными они ни были, мы этого не потерпим. Это дело приобретает характер чрезвычайной важности. На надо будет посоветоваться с товарищами. Что у вас есть ещё?
— Иосиф Виссарионович, мы на всякий случай ликвидировали все следы этой записки. Глеб Иванович об этом не знает. Мы решили не акцентировать на этом внимание, — закрыл тему Николай.
Вожди должны принимать решения. Наше дело маленькое. А как и с кем они будут бороться – пусть у них голова болит. Единственное, что можно было бы сделать – это поспрашивать немцев про убийство Воровского. Всё таки Семён Урицкий рос в его семье.
Фриц Герхард был такой же бодрый и весёлый. Он радостно смотрел на Коля с Надей и на его лице была написана искренняя радость от этой встречи.
— Добрый день, удивительный человек. Я вас не видел всего несколько дней, а кажется, что прошла целая вечность. Как наш сеанс – пятница уже близко.
— Сеанс будет строго по расписанию. Мы поговорим с богами и узнаем у них прогноз погоды на завтра. Кто, кроме них может точно сказать, что будет в будущем? Только политики.
— Почему политики, — удивился Фриц, заранее улыбаясь.
— Ну, это ещё Черчилль сказал, что хороший политик это тот, кто может подробно предсказать будущее, а потом убедительно объяснить, почему это не произошло.
Герхард рассмеялся. Коля любил это высказывание и относил его не только к политикам. В любом деле дать прогноз – это самое главное. А всё остальное потихоньку приложится. Даже если он и не сбудется.
— Я никогда не слышал этого высказывания. Но впрочем на него это похоже – он известный любитель парадоксов. А с чем вы к нам пожаловали?
— Уточнить список приглашённых на наше суаре. Договориться об организации процесса, да у нас куча дел!
— Вы правы, — сказал Фриц, доставая из стола список с пометками, — вот кто здесь будет.
Коля наискосок посмотрел бумагу. Эти фамилии ему ничего не говорили. Видных немецких коммунистов не было, да и из русских в основном были представители НКИДа и Наркоминдела. Впрочем, было несколько крупных военных.
— А как наш Оскар? — спросил он, размышляя может ли армия быть связана с красно-коричневыми. Получалось, что может. Правда Байер не тянул на партийного приверженца – проще было его воспринимать как военного бюрократа.
— Оскар обязательно будет. Он очень хочет увидеться с вами. У него накопилось множество вопросов.
— Вот кстати, о вопросах. Вы не напомните, что за волнения были в верхней Силезии в 1920 году?
— Вы имеете в виду восстание Корфанти – в мае-июле?
— Наверное? Я тогда был далёк от европейской политики.
— Помню, помню, вы рассказывали. Было такое. Опьянённые успехами первого периода наступления на Советскую Россию и атакой на Вильно, поляки решили примерно то же самое сделать в Силезии и начали там беспорядки. Там тогда стоял международный контингент, но только итальянцы смогли организовать хоть какое-то сопротивление. В конце концов, немецкое население сорганизовалось и дало отпор.
— И в итоге?
— В итоге Верхняя Силезия осталась нашей. Поляки получили урок и с тех пор ведут себя прилично.
— А организация немецкого населения – это было как, официально?
— Скорее нет, но тогда, в 20-м году у нас было множество объединений ветеранов, вот они и выступили ударной силой.
— Я слышал, там коммунисты дрались вместе в националистами?
— Вы лучше поговорите с Оскаром – он больше в курсе событий. Но я тоже слышал что-то подобное. Впрочем сейчас снова такой же всплеск. Оккупация Рура вызвала естественное возмущение немцев… Но я думаю, мы пока слабы для решительных действий. Только это не все понимают. Ситуация в стране ухудшается день ото дня. Инфляция превзошла все мыслимые и немыслимые ожидания. Это просто крах экономики.
Коля вспомнил Ремарка. Да, марка летела вниз, а правительство, не имеющее опыта борьбы с этим явлением, ничего не могло поделать и только усиливало работу печатного станка. Немцы настолько потом усвоили этот урок, что даже в 80-е годы ссылались на опыт 20-х годов.
— Как человек, заглянувший сквозь завесу будущего, — Николай скорчил ужасно важную рожу, — могу сказать, что всё неминуемо стабилизируется. Страна с населением в 60 миллионов человек в центре Европейского континента, не может быть ввергнута в хаос.
— Ах, удивительный человек. Вы говорите такие банальности, а вам почем-то хочется верить. Признайтесь – вы имеете большой успех у женщин?
— У женщин я имею большие проблемы. Наверное, это естественные спутники успеха. Впрочем, бог с ними, давайте о делах.
Обсудив технические вопросы подготовки выступления Машки, они пошли к Оскару, который давно ждал их в курительной. Он был по-военному краток.
— Политическая ситуация в стране ухудшается день ото дня. Инфляция привела к резкому обострению положения основной массы немцев. Коммунисты явно и спокойно готовятся к восстанию. Поток денег из России всё увеличивается. Они уже покупают оружие у рейхсвера.
Военный был сильно взволнован. Это было видно по тому, что он даже начал жестикулировать, чего за ним раньше не наблюдалось.
— Я не против, если это восстание позволит сбросить иго версальского договора. Но я не вижу реальной возможности победить. Германский народ снова станет заложником непонятного эксперимента и кровью заплатит за эту попытку выйти за пределы Диктата.
Это было кстати. Можно было поговорить на интересующую его тему не сильно отклоняясь от общего
