направления беседы
— Оскар, что касается коммунистов, то я могу вам обещать, что они не представят из себя реальной угрозы. Я только сегодня убедился в этом ещё раз. Здравые силы пока не понимают, что им делать с властью, даже если она упадёт им в руки. Но вы правильно акцентировали внимание на другой проблеме. Ведь кроме коммунистов есть ещё и националисты. И если первые хоть как-то управляются из Москвы, то последние неуправляемы, что вы можете противопоставить их активности?
— Наша политика будет решительной. Всё, что может спровоцировать державы Антанты на большую войну будет подавлено.
— Прекрасно. А что вы знаете про эти структуры?
— Да практически ничего. Я ведь занимаюсь вопросами сотрудничества с Россией. — извиняющимся тоном сказал успокоившийся военный. — Но я слышал – это очень решительные люди. И коммунисты ищут пути управления этими маленькими группами. Сейчас всерьёз поговаривают об альянсе. Даже фон Ревентлов и тот выступает в «Роте Фане», а он националист с сильным монархическим духом.
— Скажите, а те действия на вилле в Потсдаме, которые нам удалось так вовремя предотвратить – у вас есть какая-нибудь новая информация?
Оскар снова заговорил извиняющимся тоном. Чувствовалось, что ему неприятно сообщать это известие.
— Вы знаете, Николай, но всё указывает на активное участие коммунистов и русских. По результату наших изысканий мы можем назвать две фамилии – Маслов-Чемиринский и Мясников. Именно к ним тянутся ниточки от того человека, которого удалось задержать.
— Спасибо за информацию. Она нам очень пригодится. Я надеюсь вы не думаете, что это варварство поддерживается государством?
— Ну, ряд моих товарищей придерживаются таких мыслей. Но мне почему-то кажется, что большевики научились делать революции и воевать реальными методами. И им незачем прибегать к таинственным заклинаниям. У них вроде бы и так всё получается.
Коля внутренне хмыкнул. Тут всё зависит от точки зрения. Можно же и развернуть всё в другую плоскость – сначала большевики наприносили жертв, а потом у них стало всё получаться. Но Оскар человек военный, и он верит в то, что видит.
— Вы знаете, Оскар, когда рейхсвер будет продавать оружие экстремистам, постарайтесь поставить дело на хорошую ногу – эти деньги будут нужны стране. И главное. Не продайте им ваши запасы иприта. А то потом сами не расхлебаете последствий.
— Я не выдам военную тайну, Николай, если скажу, что все запасы отравляющих веществ купили ваши военные представители ещё примерно год назад. Так что за эту часть оружия не бойтесь.
— Главное, чтобы вы не боялись. Машина мировой революции раскручивается вот уже шесть лет, и именно ваша страна и ваша армия стоит у её истоков. Если бы не Николаи и Парвус, если бы не пломбированный вагон – вряд ли бы революция в России приняла такие формы. Но мельница крутится, она перемолола нашу страну, и на очереди ваша. Здравые люди пытаются остановить этот бег, но это трудно. Однако, начало уже положено.
Военный только развёл руками. Возражать по существу дела было нечем.
— Будем надеяться на лучшее, — философским тоном сказал он.
Аршинов сидел у Линя и еще раз проговаривал с ним план действий по поездке Машки к Фрицу. Надо было продумать всё. И отправку, и сопровождение, а самое главное – последующие после этого действия. Нерешенными были куча вопросов. Поэтому разговор был долгий и включал в себя много разных моментов, которые надо было обязательно учесть. Однако общие контуры плана уже вырисовывались. Окончив планировать, они пошли на Петроверигский.
Там Алексей уже не сидел – его, как начальника отдела перевели в ЦК, на Старую Площадь, оставив в особняке только руководство активной группы, да Аршинова. Наверное для того, чтобы своей беспартийностью не мозолил глаза. Дежурный тут же, прямо на входе передал записку Алексея и они поехали к нему. Записка была тревожной и срочной.
Алексею выделили кабинет на четвёртом этаже, что означало высокую степень доверия. На пятом сидели одни вожди, и степень приближения к ним многое определяла в иерархии. Он сидел один, на столе лежала куча дел, из которых он делал отдельные выписки. Судя по выражению лица, работа шла, но особой радости она у него не вызывала.
— Обращались люди из аппарата Троцкого. Им непонятна наша активность в Петрограде и они требуют объяснений. Вот, сижу, строчу бумагу.
— А как они объясняют активность своих головорезов – убили трех человек и это считается нормальным? — отреагировал Николай. — Кстати, обратился он к Степану. — Я до сих пор не понимаю, почему были убиты студенты.
— Чтобы не дать выхода на Марту Фрислер. Дело в том, что она обеспечивала секретность этого проекта и всячески настаивала, что в случае возникновения вопросов она не должна быть замешана. Объясняла, что ей, как коммунисту, нельзя признавать знакомство с отсталой, реакционной медициной. Так что, тот факт, что один из студентов обратился к профессору – это скорее случайность и отражение умения профессора работать со студентами. Как оказалось, он хорошо знал представителей этого рода, ещё в те времена, когда путешествовал по Монголии. Поэтому буряты ехали не наобум.
Алексей вмешался в разговор. Подняв толстый конверт, он показал его Николаю.
— Вот, Бокий прислал. Материалы по бурятскому влиянию в Петербурге до революции. Я мельком глянул – у них были весьма сильные позиции. Бадмаев и другие – все они вертелись около верхов. Но давайте, други, к делу. Проблема вот в чём.
Он сделал паузу и поднял глаза к потолку.
— Решено потихоньку внести ясность в это дело. Поэтому Хозяин встречался с Дзержинским и Бокий работает над этим вопросом по своей линии. Он отрабатывает вопросы в Секретариате Ленина и в Коминтерне. Нам поручено выяснить что стоит за этой самой тибетской медициной. Может быть в ней есть рациональное зерно?
— Это решение Сталина? — тихо спросил Коля. От ответа зависело многое. По публикациям конца века он помнил, что Генеральный Секретарь приложил много сил для вывода Ленина из политики и фактической изоляции его в Горках. Надо было разобраться, какого ответа ждёт вождь от них.
— Да, — по-прежнему негромко сказал Алексей. — Это его личный вопрос.
— Хорошо. К вечеру можно будет дать серьёзное заключение. Мы расспросим Линя, и наверное кого-нибудь из исследователей Востока. Так что своё мнение сформируем.
— Ладно. Тогда, как будет ясность – сразу ко мне.
Они зашли в буфет, потому что с переездом Алексея поставка осетринки в особняк кончилась. Приходилось довольствоваться чаем, да сушками из ближайших лавок.
— Что ты думаешь об этом странном поручении? — спросил Степан. По-моему нас просто отстранили от расследования. Заключение по влиянию Восточной медицины проще дать врачу, а с нас-то какой спрос?
Коля сделал знак, что надо будет поговорить на улице. Пока он продумывал варианты, да и разговор в буфете на эти темы его напрягал. Тем более, что осетринка была как всегда на высоте, и портить вкус деловым разговором было бессмысленно.
Когда они вышли на улицу и пошли пешком через сквер, Коля сформулировал наконец свои мысли в менее или более понятной форме.
— Степан, мы уже говорили, что в партии идёт активная борьба за власть. Фигура Ленина сейчас стоит над схваткой. Он как бог из машины – его появление, даже простая записка способна поломать любые планы, изменить любой расклад. С этой точки зрения – вопрос о его здоровье – это первейший и важнейший вопрос власти, а значит и политики. Вот и посмотри на проблему с этой точки зрения.
Аршинов задумался.
— Выходит, что нам поручено важнейшее дело. Тот, кто держит в руках прогноз о здоровье Ульянова – может чрезвычайно сильно влиять на политику.
— Правильно. Разбираться сейчас, как, что происходило в секретариате Ильича – дело сугубо
