Через несколько мгновений щеки его порозовели.
Потомки сгрудились вокруг него.
Скоро к нему вновь вернулась способность изобретать. Она наложилась на воспоминания. Что ни говори, а полгода в Колорадо-Спрингс были лучшими годами его жизни.
В те дни уверенность в будущем не покидала его. Груз ошибок казался ничтожным, финансовая поддержка была обеспечена контрактом с Астором, он сумел обзавестись необходимым оборудованием. Электрическая стихия покорно отзывалась на призывы-импульсы его трансформатора, настроенного в резонанс с могучей, высотой в пятнадцать метров катушкой.
Это ли не счастье слышать гудение собранного им в просторном деревянном амбаре генератора, позволившего напрямую влиять на электрический фон не только на прилежащих к лаборатории территориях, но и на всей планете?! Как только с помощью поднятой на высоту антенны удастся оседлать стоячую волну, вопрос о передаче любого количества энергии был бы решен.
Покоренная стихия безропотно понесла бы модулированные сигналы всем, кто желал бы подключиться к Всемирной системе.
Если прибавить, что, по сообщениям Шерфа, весь мир, затаив дыхание, следил за его опытами по установлению космической связи, будущее осязаемо вступало в свои права…
Глава 2
Нам открылся прорисованный до мельчайших деталей пейзаж, открывавшийся с порога лаборатории. Площадка была выбрана рядом с Озерным проспектом — это вниз по Пайкс-пик-авеню (в настоящее время главному проспекту Колорадо-Спрингс) — до пересечения с Койот-стрит.
В высоком деревянном, напоминающем амбар здании с раскрывающейся, как у астрономических обсерваторий, крышей был смонтирован усиливающий трансформатор. Он состоял из двух катушек. Первичная представляла собой витки, намотанные на огромное, высотой 12 метров, заборообразное основание. Вторичная катушка «усиливающего передатчика», расположенная внутри первой, соединялась с мачтой, возвышавшейся на 60 метров над землей и заканчивавшейся медным шаром диаметром в один метр. Мачта состояла из отдельных секций и могла удлиняться или укорачиваться. Благодаря тому, что крыша над зданием была раздвижной, вокруг вторичной катушки и мачты на значительном расстоянии не было никаких предметов.
Все обмотки этих катушек были рассчитаны так, что при пропускании через первичную катушку тока напряжением в несколько тысяч вольт во вторичной катушке можно было получить ток весьма высокого напряжения и высокой частоты. При разрядке этой катушки на землю напряжение достигало нескольких миллионов вольт при частоте до 150 тысяч периодов в секунду.
Оборудование лаборатории состояло не только из описанного усиливающего трансформатора, но и из множества других аппаратов, главным образом индукционных катушек с различными характеристиками обмоток, а также многочисленных регистрирующих приборов.
16 июня Тесла приступил к основному эксперименту. Рабочие получили указание выкопать рядом с источником воды яму глубиной восемь метров и закопать там медную пластину размерами два на полтора метра. На пластину постоянно сочилась вода, смачивала ее и улучшала контакт, однако сухая земля и камни мешали эффективному заземлению. Тем не менее при «подаче импульса малочувствительные принимающие устройства, расположенные в восьмидесяти метрах от лаборатории и имеющие контакт с грунтом, начинали реагировать. Несмотря на большое сопротивление земной поверхности, электромагнитное излучение фиксировалось надежно».
Во время следующих серий помощник Теслы Левенштейн занимался передатчиком, а Тесла — своими многочисленными приемниками.
Левенштейн вспоминал: «Я отвечал за большой передатчик, посылающий сквозь землю импульсы по двум разнесенным кабелям. Мистер Тесла давал мне инструкции, согласно которым я через определенные промежутки времени поочередно включал и выключал осциллятор. Сам он выходил из здания и отправлялся по окрестностям. Не могу сказать точно, на какое расстояние он удалялся…» В 1916 году Тесла утверждал, что иногда ему удавалось улавливать сигналы на расстоянии десяти миль от станции.
— Эй, где вы там?
Окрик заставил потомков поторопиться.
Мы все сгрудились возле постели.
Изобретатель справился с приступом. Его взгляд обрел предыдущую предприимчивость и неукротимую склонность к изобретательству.
— Первое предупреждение я получил 4 июля, когда в окрестностях Колорадо-Спрингс во время серии ночных наблюдений разразилась невиданная в этих местах гроза. Ее нелегко забыть по ряду причин. Во первых, это было великолепное зрелище — за два часа мощность разрядов составила не менее 10–12 тысяч вольт. Некоторые молнии отличались поразительной яркостью и состояли из десяти или двадцати ответвлений.
Скоро гроза стала затихать, реже доносились раскаты грома. Затем над горами установилась странная наэлектризованная тишина. Гроза удалилась на невероятное расстояние, а мои приборы по- прежнему реагировали на электрические импульсы. Более убедительного свидетельства существования стоячих волн трудно было придумать.
От чего они могли отражаться?
Я был уверен — их экранировала земля. Я принялся тщательно измерять дистанции до узловых точек. Мысль о том, что это чудо вполне можно воспроизвести с помощью моего осциллятора, придавала мне энергии.
Затем на шкалах приборов обнаружилась странная периодичность разрядов. Я не поверил глазам — неужели этот ряд сигналов имеет какой-то смысл? Приглядевшись, я обнаружил — стрелки подрагивали с точностью азбуки Морзе. Это не могло быть случайностью. Догадка не заставила себя ждать — кто-то пытался связаться со мной.
Я лихорадочно бросился записывать сигналы. Знаете, что у меня вышло?
Потомки затаили дыхание.
— «Прекрати и уезжай!» Наступила долгая пауза.
Старик поднялся с постели, закурил, зашелся в кашле, наконец ткнул в потомков дымящейся сигаретой.
— Это было невероятно! Это походило на предупреждение. Сразу вспомнил о зловещем оке, но как всякий естествоиспытатель сразу отверг эту нелепую гипотезу. Я скорее мог бы поверить, что связь со мной установило само электричество! Или наши соседи по Солнечной системе! Мысль о марсианах родилась сама собой, тем более что сигналы были смазанные, с пробелами, их можно было по-разному интерпретировать. Повторяемость едва улавливалась. В конце концов мне удалось зафиксировать сообщение, и это главное. У меня кружилась голова — тайна электричества наконец явила себя в своей зловещей полноте. На испуг, нервное возбуждение можно списать случай в горах, но не запись на бумажной ленте. Выходит, пронзая атмосферу мощными разрядами, я задел электричество за живое и оно откликнулось. Об этом нельзя было заявить открыто, но и отказаться от дальнейших экспериментов тоже было невозможно. Выход один — сослаться на марсиан, на венерианцев, мне все равно. Это должно было привлечь энтузиастов, с их помощью я мог бы продолжить эксперименты.
После короткой паузы он добавил:
