— Когда допрашивали? Вы так говорите, будто вас били резиновой дубинкой.
— Как и большинство людей, я неуютно себя чувствую, когда общаюсь с полицией.
— Вы пытались меня подставить… выдать за убийцу, и отвлечь внимание от…
Сезер поднял вверх указательный палец:
— Я бы на вашем месте остановился, monsieur. Не люблю обвинений в свой адрес.
— Зато не морщитесь от фальшивых обвинений в адрес других людей.
— У полиции все равно ничего на вас нет…
— Кроме мотива — по вашей милости — и моих отпечатков на туалетном ершике.
— Не бойтесь. Это слишком слабая улика.
— Но я главный подозреваемый, черт возьми!
— С этим проблем не будет — можете мне поверить, — до тех пор пока будете делать то, что вам говорят.
— Вы имеете в виду…
— Вы ничего не расскажете полиции о своей работе, как бы на вас ни давили…
— Я даже и не думал…
Он снова поднял палец вверх, призывая меня замолчать. Почему все пытаются меня заткнуть?
— И еще вы не совершите никаких идиотских поступков вроде попытки сбежать.
— Копы забрали мой паспорт.
— Это еще никого не удерживало от побега. Фальшивые паспорта продаются в этом quartier за двести долларов максимум.
— Я никуда не уеду.
— Рад слышать. Потому что, в случае если вы все-таки попытаетесь исчезнуть, у вас будут очень большие проблемы. Собственно, мы вам не позволим исчезнут… если, конечно, вы не заставите нас сделать так, чтоб вы исчезли.
Плотно сжатые губы Сезера скривились в подобие улыбки. Я почувствовал, как по спине стекает пот.
— Вы понимаете, о чем я вам говорю, мсье Рикс?
Я кивнул.
— Очень хорошо. Ну, если вы это понимаете, то должны понимать и то, что все ваши передвижения нам хорошо известны. Продолжайте жить, как жили — книжные магазины, кинотеатры, кафе, ваша женщина в Пятом округе, ночная работа, — и, уверяю вас, проблем не будет. Попытаетесь сбежать — броситесь к вокзалу или купите фальшивые документы, — ответ будет немедленным и жестоким. Мы договорились?
Я снова кивнул.
— Я хочу услышать от вас: «Я понимаю».
— Я понимаю.
— Очень хорошо. И еще я хочу, чтобы вы заверил меня в том, что, если полиция снова будет вас допрашивать, вы немедленно сообщите мне, какие вопросы вам задавали.
— Считайте, что вы получили мои заверения, — сказал я, чувствуя себя пешкой. Хотя меня так и подмывало добавить: если тебя так волнует, что я скажу в полиции, какого черта ты подставил меня в качестве главною подозреваемого? Впрочем, я понял: подставив меня под подозрение, он хотел подыграть полиции и вдобавок держать меня под контролем.
— Значит, между нами полное взаимопонимание? — спросил Сезер.
— Да, — ответил я.
— Вот и отлично. И последнее: что касается той идиотки, которую вы трахнули, — Янны. Боюсь, ее муж уже в курсе, что она наставила ему рога с вами. Ему сообщили и о том, что несколько дней назад вы посетили клинику вам диагностировали болезнь, передающуюся половым путем..
— Скотина…
— Столь нелестные высказывания не могут не огорчить… А я не люблю, когда меня огорчают. Да, муж Янны убьет вас… но только если я попрошу его об этом. Он такой же, как Омар, — тупое животное. Но он знает свое место. Так что еще раз повторю: можете не бояться его, он вас не тронет, если только не получит приказ.
— Мне не нужны неприятности, — услышал я свой голос.
— Ну, значит, их и не будет… до тех пор пока сами не нарветесь. Доброго дня, мсье Рикс.
Сезер сделал знак качку, и тот, похлопав меня по плечу, указал на дверь. Я вышел, спустился вниз по лестнице… Больше всего мне хотелось броситься через двор на улицу и добежать до комиссариата, но я понимал, что подобным поступком лишь развяжу руки этим подонкам. Сезер найдет способ предоставить убедительные доказательства, что именно я убил Омара, а копы с радостью хватятся за них. Полиции нужно во что бы то ни стало закрыть дело — и проще всего свалить вину на меня.
Думай, думай.
Но сейчас я мог думать только о том, как я устал и как хочу спать.
