негромко магнитофон, и годки-сорокоты 'балдели' под музыку или песни Владимира Высоцкого.
По слухам, 'годки' с другого корабля нашего дивизиона готовили брагу и хранили ее в огнетушителе. Предварительно из него удаляли углекислотный порошок, другие составляющие пены для тушения пожара и, тщательно промыв внутреннюю часть, заливали теплую воду, добавляли сахар и немного дрожжей. Примерно через неделю спиртосодержащий состав (то есть брага) был готов к употреблению.
В шестидесятые годы на острове Русский были 'учебки' для всех специальностей Тихоокеанского флота (от коков, механиков, энергетиков, радистов, радиометристов и других флотских специалистов) и дисбат. Процедура приготовления браги имела место и в 'учебке'. На острове существовал сухой закон, в продаже не было спиртного, даже столового сухого вина, которое нам впоследствии выдавали в морских походах по нормам 'подводного пайка'. Брагу готовили в ведерном деревянном бочонке и хранили в котельной, в соседней с банным отделением комнате. Туда вскоре зачастили старослужащие из близлежащих вещевого и продовольственного складов. Перед обедом принимали по кружке браги, а потом шли в столовую. А мы, курсанты, помощники кочегаров, иногда, после ухода старшин и старших матросов на обед, помогали побыстрее израсходовать содержимое бочонка.
В завершение повествования хочется отдать добрую память контр-адмиралу Сотникову А.Н. – командующему КРТР и корабелам-офицерам, которые вдали от семьи вместе с нами несли все тяготы и лишения нашей морской службы. По возвращении с похода к причалу 37 Владивостока некоторые из офицеров не спешили спускаться с трапа корабля на берег, говоря: 'Пусть жена успеет приготовить праздничный обед и уберет чужие мужские окурки'.
Я признателен всем тем, с кем мы вместе служили, общались, чудили в далекие 1964-1968 годы. Помню всех: сверхсрочников-мичманов Карпова Юрия (РТС) и Пыжьянова (старшина БЧ-5), начальника РТС старшего лейтенанта Чеснокова Евгения Петровича, замполита капитан-лейтенанта Лигуса Владимира Николаевича, каптриранга командира 'Амперметра Ворошилова Льва Васильевича. Очень благодарен нашему командиру капитану третьего ранга Печёнкину Михаилу Ивановичу, за боевые походы награжденного орденом Красного Знамени и с улыбкой вспоминаю давнюю обиду за то, что в последний год службы он отправил меня на остров Русский на краткосрочные курсы младших командиров, после которых присвоил мне очередное звание 'старшина первой статьи'. Штурманом на 'Амперметре' был Кондратьев В.Е, инженером РТС – лейтенант Сухов Геннадий Михайлович, а доком – лейтенант м/с Морозов Анатолий Геннадиевич.
Из личного состава срочников хорошо запомнились годки – последние сорокоты 1968 года службы: Чулков Сергей из Архангельска (см. фото) – РТС, пост N 3, Сызганов Геннадий (Николаевск-на-Амуре) – РТС, акустик, Казаков Пётр (Брянщина) – РТС, трюм, Кругликов Виктор (Петропавловск Казахстанский) – РТС, радист, Халин Константин (Забайкалье) – СПС, шифровальщик, Захаров Владимир – БЧ-5, моторист, Жбанов Николай (Подмосковье) – боцманская команда (см. фото).
Из более раннего призыва (1963-1967) со мной несли морскую вахту два Виктора – Поздеев (командир поста радиометристов-навигаторов) и Сизов. Общался также с их годками-уральцами: Глуховым Василием, Ульяненковым Николаем (пост N 3, РТС), Савченко Геннадием (Комсомольск-на-Амуре) – БЧ-2, штурманская служба и, конечно, коком Рябничуком Владимиром (Кременчуг), Ячменёвым Павлом – акустиком и с другими моряками. Из призыва 1962 года сорокоты Зубов Анатолий (БЧ-5), Третьяк Владимир (РТС, радист), Ветвицкий Степан (РТС). Самые же дружеские отношения сложились у меня с Виктором Мироновым и Валерием Терентьевым. Они были старше по призыву, и на корабле нам приходилось общаться не так уж часто, зато теперь мы встречаемся постоянно, потому что все живем в одном городе и даже в одном районе Челябинска – Калининском.
В заключение нельзя не упомянуть моряков с других кораблей радиотехнической разведки, вместе с нами выполнявших боевые задания. Это свердловчанин Сабуров Пётр, с которым я учился в РТШ на о. Русский, мой земляк Токарев Анатолий (г. Сатка, Челябинской обл.) с корабля 'Дефлектор', Слюсаренко с 'Гидрофона' и другие отличные ребята.
С середины до конца шестидесятых годов гидрографические суда (ГС-34, ГС-47), пришвартованные к 37-му причалу Владивостока, ходившие в дальние морские походы, менялись на более крупные корабли. В 1966 г. корабли 4-го ранга списали, и боевую вахту на морях и Тихоокеанском побережье остались нести корабли 3-го ранга. 'Анемометр' – самый старый – списали в 1968 г. Построенные на верфях ГДР и Японии 'Амперметр', 'Гидрофон', 'Дефлектор', 'Измеритель', 'Протрактор' переоборудовали из рыболовных траулеров.
В 1967 г. в дивизионе кораблей 37-го причала (комдив Плоткин С., капитан II ранга) появляются флагманские разведывательные корабли 'Гидрограф' и 'Пеленг', в 1968 г. – 'Гавриил Сарычев'. Условия обитания на них были комфортнее, т.е. более просторные вахтенные посты, кубрики, каюты, но на них службу проходили уже не 'сорокоты', а моряки со сроком службы три года.
г. Челябинск, май 2009 г.
PS: В 1976-1980 годах, через восемь лет после окончания срочной службы я работал по организационному набору в Северной Группе советских войск (г. Легница, Польская народная республика) и постоянно находился среди старшего офицерского состава, но офицеры, подобные корабельным морским трудягам, честные и отзывчивые, встречались там очень редко…
Подполковник Осипов В.Б.
Статья подполковника Осипова В.Б. была опубликована в 1974 году в закрытой печати. Может быть кто знает, в какой должности он был в ДРВ и в каком полку?
27 января 1973 года в Париже было подписано соглашение о прекращении войны и восстановлении мира во Вьетнаме. Соглашение предусматривало прекращение агрессивных действий США, полный вывод американских и других иностранных войск с вьетнамской земли, прекращение вмешательства США во внутренние дела Вьетнама… Так писали газеты.
Читая эти скупые строки, я радовался вместе со всеми долгожданному миру на братской земле. Я знаю этот героический народ, стойко перенесший страдания и лишения губительных бомбардировок. В честь наступившего мира не одна вьетнамская семья приготовила к праздничному столу традиционное национальное блюдо бань тинг -- пирог с рисом, свининой, горохом, обвернутый зелеными листьями.
Передо мной лежат фотографии. Я их иногда достаю из матерчатого чемоданчика защитного цвета, перепоясанного такими же матерчатыми ремнями с множеством уже поржавевших металлических пряжек. Чемоданчик сделан в какой-то кустарной ханойской мастерской в 1966 году. Он уже давно 'пятой категории и подлежит списанию', как заключили бы в акте наши хозяйственники. Но я его оставил 'на длительное хранение', на всю жизнь.
Фотографии, хранящиеся в нем, отсняты на влажной пленке, отпечатаны на плохонькой бумаге с помощью самодельных химикатов. Эти фотографии останутся для меня как единственные и самые памятные реликвии.
Еще здесь хранится тетрадь стихов. Стихи написаны боевыми друзьями. Есть и мои.
Большинство из них переложено в песни.
Мне в жизни здорово повезло. Я в героическом Вьетнаме! Испания и Вьетнам. По-моему, они стоят рядом, хотя их и разделяет тридцать лет. Это -- преемственность поколений, это -- продолжение традиций. Там был противником фашизм, а здесь -- американский агрессор. И то и другое -- порождение главного врага человечества -- империализма.
Там -- революционная республиканская армия, в ней -- мои старшие соотечественники. Здесь -- революционная Вьетнамская Народная армия, в ней -- мои сверстники, соотечественники и
