невозможно отнести к созидательному действию!
— Это как посмотреть. Если преступление талантливо и не приносит существенного ущерба личности или обществу, но притом заставляет пустить в ход внутренние, прежде не задействованные ресурсы, преступление имеет созидательную сторону. Чтобы очистить склоны горы от пустой породы и извлечь на поверхность залежи драгоценных минералов, надо ее как следует тряхнуть. Ты слушаешь меня?
Шева не сразу откликнулась на вопрос Арктура. Ее запястье неистово пульсировало, а в мозгу звучал настойчивый, словно стрекот цикады, голос Сурта:
— Шева! Шева, внимание! Мы засекли ваши координаты. Будь готова к атаке! Будь готова…
— Шева, ты слушаешь меня?
Охотница улыбнулась, всем видом своим демонстрируя беспечность:
— Да… Да!
— Так вот, — продолжил Арктур, — по моему глубокому убеждению, то, что Система именует преступлением, способно иметь созидательную сторону при условии, что оно совершается ради блага самой же Системы. Пацифис нуждается в хорошей встряске. Наш мир стал слишком скучен, ты не находишь?
— Нет, — ответила Шева, до рези в глазах вглядываясь в морскую даль.
— Я не верю тебе. Кто-кто, а ты должна видеть его так, как вижу я.
— Почему ты так решил?
— Мы с тобой одной крови. В ней пылает огонь, в ней нет ничего общего с жидкой водицей, текущей в жилах всех этих Бермлеров, Броеров и им подобных.
— Суртов! — подхватила Шева.
Арктур усмехнулся, Охотница заметила это краем глаза.
— Я ничего не говорил о Сурте. Он одного с нами…
Изгой не договорил. Его глаза первыми уловили крохотную точку, возникшую там, где едва различимая линия определяла границу моря и неба. Какое-то время Арктур напряженно вглядывался туда, где рядом с первой возникли еще три стремительные точки, после чего с пугающей невозмутимостью заметил:
— Сдается, к нам гости?
— Тебе лучше знать, кто это. Ведь это твой мир.
Шева незаметно освободила правую ногу от неудобной туфли. Но Арктур упредил ее:
— Не стоит делать лишних движений, дорогая! — Легким движением руки он оттолкнул Шеву от борта. — Кажется, твой любимый Сурт считает себя умнее всех на свете. Придется доказать ему, что он заблуждается.
— Ты не сделаешь этого! — процедила Шева.
— Еще как сделаю. Не я напал на ваш мир, это вы вторглись в мой. А посему я вправе считать себя свободным от любых моральных обязательств к бывшим соотечественникам.
— Ты убьешь их, как убил некогда наблюдателей в горах?
Во взгляде Арктура было недоумение.
— Не знаю, о каких наблюдателях ты говоришь. Мне все время приписывают поступки, которых я не совершал. Сначала кота, потом наблюдателей. Ну а что касается моего отношения к незваным гостям, то оно будет адекватным их отношению ко мне. Если они пришли с миром, они и уйдут с миром, если же нет…
Арктур многозначительно оборвал фразу на полуслове, давая понять, что продолжения не последует.
Тем временем точки приблизились, обратившись в скиммеры, юркие стремительные машины, способные к перемещению во всех средах и неуязвимые практически для любого оружия. Вооруженные аннигиляционными пушками, скиммеры были способны в считанные мгновения уничтожить целую армию или пустить на дно эскадру кораблей. Они стремительно мчались к Нагльфару, разворачиваясь веером. Было совершенно очевидно, что диковинному кораблю Арктура не уйти от внезапно объявившихся преследователей.
— Тебе лучше сдаться, — заметила Шева. — Думаю, Совет примет это во внимание.
Арктур лишь улыбнулся в ответ. Улыбка его была белозуба и беспечна.
Передний скиммер исторгнул луч, ослепительным сгустком устремившийся к Нагльфару, Шева побледнела. Она никак не могла предположить, что скиммеры будут стрелять по кораблю, зная, что на нем находится агент Управления, Должно быть, один из посланных Суртом нарушил приказ. Едва лишь Охотница успела подумать об этом, как три оставшихся скиммера также произвели по выстрелу. Улыбка Арктура, обращенная к Шеве, стала победоносной.
— Сдается, их не очень-то беспокоит твоя судьба! Не более, чем моя.
Ослепительные сгустки готовы были вонзиться в корабль, и Шева не выдержала.
— Сделай что-нибудь! — крикнула она, сама не зная кому: Арктуру или отделенному временем и пространством Сурту.
Ответил Арктур:
— Как скажешь…
Выбросив перед собой острие копья, Арктур очертил им круг. Перед кораблем возникло голубое сияние, напоминающее блеск рождающейся звезды. Шева зажмурилась. Когда же она открыла глаза, сияние исчезло, как исчезли и четыре ослепительных шара, несшие смерть кораблю и его обитателям.
К тому времени скиммеры разошлись в разные стороны и опять атаковали Нагльфар. Их острые, отливающие черным блеском носы вновь озарились яркими вспышками.
— Упрямые! — Арктур посмотрел на Шеву. — Что будем делать?
— Защищаться!
— И я так думаю. Эти парни не отстанут.
Несколько быстрых взмахов породили сияющие облака, которые поглотили аннигилирующие импульсы. Затем Арктур весело подмигнул Шеве и, приставив копье к плечу, подобно тому, как поступают рейнджеры, вооруженные стационарным излучателем, четырежды дернул своим оружием, имитируя отдачу от импульса. Затем он приставил копье к ноге и широко, с наигранной ленцой зевнул. В тот же миг один из скиммеров превратился в золотистое облако, почти мгновенно растворившееся в колеблемом солнечными лучами воздухе. Затем сверкнули еще три вспышки, и море стало чистым, бесследно проглотив стремительные суденышки, только что мчавшиеся по его глади.
Шева непроизвольно сглотнула. Все было так просто, что эта простота не могла не ужасать.
— Хороший выдался денек, не правда ли? — осведомился победитель.
Шева угрюмо промолчала. Мощь, оказавшаяся в руках Арктура, ошеломила ее.
— Это будет последним днем, — с привычной холодной усмешкой подытожил Арктур, и мир раскололся огнем и водой.
Цветущим огнем…
В этих краях Шеве уже приходилось бывать. Здесь все цвело огнем. Здесь жили существа, напоминавшие уродливых саламандр, которыми правил великан, носивший столь знакомое имя — Сурт.
Сурт восседал в гигантском кресле, установленном на вершине холма, и любовался зрелищем марширующих внизу колонн. Огненные рати переливались всеми оттенками пламени — от черного до ослепительно белого. Блистали кольчуги, шлемы, щиты. Из разинутых пастей, полных острых зубов, лился победный вопль. Мириады гибких лап вздымали к небу стяги, мечи и копья.
Сидящая подле ног огненного великана Шева лениво зевнула. Воинственный жар утомлял ее. Суть сего действа была непонятна Шеве, и это раздражало. Охотница не любила ощущать себя пешкой в чужой игре.
— Долго еще? — с нескрываемым неудовольствием спросила она, оборачиваясь к Сурту.
Лицо огненного великана размякло, утратив четкость черт, и тут же собралось вновь, словно мозаичная картина, обретя черты Арктура.
— Сегодня.
