удалился, не слушая ответа принца.
— Обиделся, — прошептал Рус, — ну и мне надо собираться. Ничего, успокоится.
А чего собирать-то? Оделся в ту самую одежду, купленную в Анектии, взял «близнецов», накинул белый охотничий плащ на меху и создал «зыбучую яму». Шагнул в неё и был таков. Использовал Силу колодца, поэтому потоки Сил не поколебались, никто не заметил его ухода.
В пятне стояла ночь. Да-да, именно там вышел Рус — захотел попрощаться с частью себя. Силу не колебал, ничего не двигал и вообще, старался не дышать. Аккуратно лег на траву и растворился…
Зажил миллионами маленьких и больших жизней, почувствовал эмоции ветров, земли, воды, ощутил безразличное спокойствие безымянной Силы. Теперь он не терялся в Мире, сейчас он точно знал, что все это и есть
«Господи, ну почему мне так плохо!», — взмолился он.
Нечасто на Земле, а тем более здесь осознано вспоминал это слово. Привык молиться Гее и получалось вполне естественно, а теперь вот вспомнил Земное обиходное понятие, — «зачем, Господи, я обещал этим эльфам! Кто они мне, не подскажешь? Боже, если ты есть, а это вполне возможно (нельзя оставаться атеистом в мире с реальными Богами), вразуми, что делать? Молчишь? Почему-то я так и думал…», — беспокойство не уходило.
Жуть как не хотелось, но понимал — на ритуал пойдет. Дело не только в обещании и любопытстве. Да, куски чужого мира усилили многих Богов, в том числе и мерзкую Лоос, дают много ценного для магов. Амулеты стали получаться на загляденье и в большинстве из них — ингредиенты из пятен. Структуры делают такие, какие до Сумрака и не снились. Одни Звездные тропы чего стоял. Много полезного, огромный скачок в магических науках.
Но одновременно пятна мешали огромному числу людей, которые не подозревали об этом их свойстве, а наоборот складывали легенды о «прекрасных добрых возвышенных альганах» или в меньшей степени о каганах. Речь идет о рабах. Разумеется, не лоосских, у которых порабощается сама воля. Когда сильно прижимало — рабы бежали к ним за защитой и если добирались, то не возвращались. Остальные упорно считали их «спасшимися», потому как хозяева не могли их найти. Не поколебали эти легенды и кровавые стычки альганов с каганами, и даже факты редкого порабощения каганов.
«Это они нам доказывают свою силу и приносят себя в жертву, чтобы мы не забывали», — слухи, ходившие среди рабов, особенно «потомственных» — рожденных от родителей-рабов усиливались после этих событий. Хозяева наказывали, высмеивали, переубеждали — никому не хочетелось терять «капитал», но слухи, как это и принято с легендами, только укреплялись.
Рус с удивлением узнал, что до Сумрака не существовало не только лоосских и «ошейных» рабов, что вполне логично, но и не существовало меток, которыми сейчас метили всех, кого не лень, начиная от служивых (солдат, гладиаторов, некоторых чиновников и так деле) до приписных крестьян и рабов. Прекратились массовые возмущения и побеги, не говоря о восстаниях, которыми славилась «до сумрачная» эпоха. Конечно, войска с орденами их всегда подавляли, но сам факт!
Свободолюбивый Рус, побывавший в рабской шкуре, поразился до глубины души и запомнил. Именно поэтому, сам того не осознавая, так легко пообещал эльфам помощь. Любопытство и «жалость» к «правильным» альганам-каганам — вторичны. Как повлияет уход пятен на структуры, внедряемые в астральное тело (что и представляли из себя метки), на доступ в астрал, на перераспределение Сил — не имел ни малейшего понятия, но хотел верить в лучшее и верил.
Теперь предстояло отказаться от части своей сущности. Как горько! О «яме» не беспокоился; Сила Геи была всегда, значит, останется, а доступ в общий астрал для создания «зыбучей ямы» не обязателен, так что вернется.
Тяжело давалось расставание с сами собой, и Мир особенно ластился, будто чувствовал. Может не будто, а чувствовал. Он обладал странным непостижимым разумом и Рус только-только это заметил. «Влился» еще глубже, желая разобраться, как в панике «выскочил».
«Время! Черт, не заметил, как пролетело, уже первая ночная четверть, опаздываю!», — и сразу успокоил себя, — «стоять, Владимир Дьердьевич, заметил разницу во времени? То-то, как раз успеваю. Поехали. Прощай любимый мирок, мне будет тебя не хватать…», — сразу, чтобы не передумать, создал «яму» с координатами Тиграна и шагнул в неё, — «ты смотри-ка, ни разу через сережку не побеспокоил, уважаю», — подумал преувеличенно-бодро, дабы заглушить тоску и смутную тревогу.
В лицо ударил ледяной ветер и Рус твердо встал на заиндевелый песок. Снег в сосновом бору на побережье безжалостно сдувался, напоминая о себе только редкими сугробами у корней неохватных сосен. Деревья стояли на больших расстояниях друг от друга, но тем не менее закрывали вид на неспокойное море. Кустами, молодыми деревьями здесь и не пахло. Упираясь из всех сил, лес отступал.
«С теплым плащом я угадал», — подумал Рус, запахиваясь в него как можно плотнее, и поздоровался с эльфами:
— Приветствую неразлучную парочку! Я не опоздал? — шутливость сбивала тягостное предчувствие.
Эльфы, казалось, не обратили на него внимания, но Рус точно знал — ничего подобного его «зыбучей яме» в их арсенале не было. По крайней мере, Эльлэдан, учась в академии, о таком узоре не слышал. «Тропы», пробивающие блокировку «выхода из Тьмы» существовали, но через расслоения каганы не шастали. Для складирования полезных вещичек использовали. Жаль молодой разведчик не знал как именно, это удел Старейшин, но не ходили.
— Приветствую тебя, Рус, — ответил Арон, отвлекаясь от важного дела, — присядь на пенек, подожди немного, — сама невозмутимость.
Свежий ровно срезанный пень находился в центре процарапанного в песке многоугольника с неровными углами. Идеально прямые ломаные линии создавали замкнутый контур диаметром шагов двадцать. Углы, острые и тупые создавали своеобразную «розу ветров» или…
— Это типа ориентация по звездам? — догадался Рус, присаживаясь на бывшую сосну, принизанную непонятными, но очень красивыми зелеными узорами, — а деревце не жалко?
В ответ — тишина. Арон с Тиграном чертили посохами угловатые знаки — руны вокруг свежее выкопанной ямы, начинающейся от пня. Дно и стенки углубления покрывал неизвестный материал, отдаленно напоминающий золото, а корни пня были тщательно срезаны, дабы не нарушать идеальный круг объемистой, литров на сто чаши. Именно так определил Рус назначения ямы, похожей на чашу посвящения Гее.
— Это что, типа надо заполнить эту штуковину какой-то бякой? Надеюсь, не моей кровью, у меня столько не будет, — он продолжал доставать работающих эльфов. Так ему становилось легче.
В этот раз Тигран соизволил ответить:
— Не мешай, пожалуйста, скоро сам увидишь. У нас все с собой, забыл о «мешке» в расслоении? — сейчас у обоих нелюдей, одетых в свои обычные длинные легкие хламиды, в руках имелись только испещренные рунами шесты со встроенными узорами: зелеными у Арона и серыми у Тиграна.
— Да помню я, — забурчал Рус, — как вы только не мерзнете. Одно слово — нелюди, — «Аватар» бурчал от раздражения. Эльлэдан тоже умел управлять внутренними энергиями на уровне людских магистров.
— Слышь, Тигран, а ты в свой «мешок» сколько можешь засунуть? — молчание, — А откуда вы всё о людях знаете? — снова без ответа.
Молодой разведчик слышал, что Старейшины наблюдают за внешним миром, используя древнее «Око Всеведенья», которые обнаружились в пятнах. Боги, забросив наглых сектантов во враждебный мир, вернули всем кланам их святыни. «Утешьтесь», — словно говорили оба Пропавших Бога, — «подумайте о своей судьбе, угомонитесь и тогда, возможно…». Не угомонились. А может, не это имелось в виду, а наоборот — «Ищите!», иначе, зачем прислали Аватара?
Конкретно о Русе Эльлэдан не знал, но идея тварного воплощения хотя бы одного Бога висела в воздухе раздуваемая жрецами: «Это испытание ниспосланное Пропавшим. Как только мы его пройдем, не
