разных, с другой стороны, в одной географической среде могут жить индивиды разных профессий; наконец, индивид может в известных отношениях (материальные условия, профессия, развлечения и пр.) принадлежать не одной среде, а нескольким. Все это отражается на языке, увеличивает языковую пестроту, уничтожает унификацию. Общий язык заимствует из этих профессиональных и классовых диалектов те или иные выражения, обогащающие его и создающие новые средства экспрессивности. Так, в английском языке есть два названия быка:
Б. Террачини правильно заметил, что у Балли «лингвистическая система не является ни прогрессом, ни регрессом по сравнению с другой лингвистической системой, она представляет собой отдельные относительные колебания, которые взаимно уничтожаются» [Terracini 1957: 147].
Отрицая прогресс в языке в духе Есперсена, Балли в то же время признавал, что возрастающие потребности общения упрощают язык: «...грамматика упорядочивается, словарь становится более отвлеченным, обиходные понятия обобщаются» [Балли 1955: 395]. Если Есперсен объяснял упрощение языка с помощью теории «экономии человеческих усилий», то Балли пытался связать унификацию языка с рационализацией в современной промышленности: «В сущности, общение стремится осуществить в области языка то, чего добивается в области промышленности рационализация, стандартизация» [Балли 1955: 393].
Сюда в какой-то мере примыкает и попытка С. Карцевского объяснить распространение сокращенных слов в русском языке ускорением темпа жизни [123] , предпринятая им в интересной работе «Язык, война и революция» [Карцевский 1923а]. Однако Карцевскому не удалось ни обосновать свое мнение достаточно вескими причинами, ни указать какие-либо подобные явления в русском языке более позднего периода.
Тенденция к сокращению слов не может быть признана универсальной. Нет никаких данных, что в языках в целом слова становятся короче, неправомерность точки зрения Карцевского можно показать на примере союза «ибо», употребление которого вместо «потому что, так как» было очень распространенным в то время [124] . Между тем в современном русском языке чаще употребляются более длинные союзы «потому что, так как».
Развитие языка Балли связывал с развитием общества, научно-техническим прогрессом, демократизацией общественных отношений, всеобщим избирательным правом, обязательным школьным образованием, широким участием разных слоев общества в общественной жизни. В связи с этим он выступал против пуристических заявлений о кризисе французского языка. По мнению Балли, пресловутый кризис свидетельствует об адаптации французского языка к общественным потребностям, о его обновлении. Он написал даже работу с символическим названием «Кризис французского языка» [Bally 1931]. Его позиция по этому вопросу была близка представителю французской социологической лингвистики А. Мейе, который еще в 1917 г. писал: «Кризис французского языка, о котором с сожалением говорят последние годы, не нов. Всегда было трудно писать на французском литературном языке, который в своей фиксированной форме всегда был языком узкого круга людей и на котором сейчас никто не говорит».
А. Фрей связывал фактор языковых изменений с «бессознательно» действующей «целесообразностью» – идея, которую он воспринял у А. Марти и О. Функе. «Целенаправленность, которую мы постулируем, в большинстве случаев бывает неосознанной и эмпирической» [Frei 1929: 23]. Развитие языка определяется «потребностями»: в экономии речевых усилий, в экспрессии выражения, в ассимиляции сходных явлений, в краткой выразительности, в неизменяемости знака и др. Так, если в истории французского языка словосочетание
В истории языкознания многие лингвисты стремились объяснить языковые изменения, выдвигая принципы экономии, основанные на разных теоретических посылках. Г. Пауль говорил об экономии языковых средств как следствии стремления к наименьшему усилию [Пауль 1960: 372]. Часто экономией как наименьшим усилием объяснялись нерегулярные фонетические изменения. В наше время на этих позициях стоял польский ученый В. Манчак, рассматривавший нерегулярные изменения как обусловленные частотой употребления формы [Manszak 1962]. К понятию экономии в связи с поисками причинности языковых изменений обращались И. А. Бодуэн де Куртенэ и Е. Д. Поливанов. Среди причин звуковых изменений Бодуэн де Куртенэ называл «стремление к удобству, то есть к сбережению действия мускулов и нервов...» [125] . В языковой эволюции, полагал Е. Д. Поливанов, складывается определенная тенденция, обусловленная или психологическими, или (в области фонетических изменений) физиологическими и психологическими данными [126] .
В современной лингвистике понятие принципа экономии связывается с именем А. Мартине. Мартине трактует экономию как принцип организации системы языка. Принципу экономии он приписывает универсальную объяснительную силу в толковании условий функционирования и развития языковой системы. Эти идеи Мартине были развиты Л. Прието, в особенности в общесемиологическом плане [Prieto 1964].
К области системы относил действие экономии французский ученый Г. Гийом. В основе соотношения между языковыми инвариантами и речевыми вариантами лежит, по Гийому, высший принцип экономии, который заключается в поиске минимального в плане языка и максимального в плане речи [Guillaume 1964: 205].
Принцип экономии, получивший развитие в лингвистике, следует рассматривать как частный закон языкового развития, заключающийся в преодолении противоречия между избыточностью речи и экономией языковой системы. Он находит применение для толкования внутрисистемных отношений и изменений.
Взаимодействие между интеллектуально-информативной функцией и прагматической предстает как одна из важных антиномий, определяющих саморазвитие языка. Интеллектуально- информативная функция обусловливает тенденцию к экономии языковых средств, к сжатию языковой информации, тогда как прагматическая функция – тенденцию к избыточности языковой информации (ср., например, прагматически обусловленную избыточность «вовлекать в орбиту исследования» вместо информативно полноценного и достаточного «исследовать»).
Что касается проблемы прогресса в развитии языков, которая оживленно дискутировалась в лингвистике, то верным является общее положение относительно того, что если в связи с развитием общества прогрессирует мышление людей, то язык не может оставаться безучастным к этому движению по пути прогресса. Он также прогрессирует в своем развитии и совершенствуется. Основная ошибка в рассуждениях лингвистов, разрабатывавших эту тему, состоит в том, что они не делали различия между так называемым относительным прогрессом в языке и абсолютным прогрессом. Одним из немногих лингвистов, проводившим различие между абсолютным и относительным прогрессом, был Ж. Вандриес. «Об абсолютном прогрессе, очевидно, не может быть речи... Есть различные состояния, которые сменяют друг друга, и в каждом из которых господствуют определенные законы, являющиеся результатом равновесия действующих в них сил... Некоторый относительный прогресс в истории языков все же можно отметить... Прогресс языка сводится к тому, что данный язык по возможности лучше приспособляется к потребности говорящих на нем» [Вандриес 1937: 321.
Абсолютный прогресс выражается в приспособлении языка к усложняющимся формам общественной жизни людей и вызываемым ими новым потребностям общения. Абсолютный прогресс выражается прежде всего в расширении словарного состава языка, в увеличении количества значений и словосочетаний. Языковая техника чаще всего отражает относительный прогресс, примером может служить появление аналитического строя в различных языках мира. Языки развиваются по линии относительного и абсолютного прогресса одновременно.
Проблематика прогресса языка приобретает новое звучание в эпоху глобализации. На повестку дня встают вопросы приспособления языков ко все усложняющимся процессам в экономической, социальной и культурной жизни современного мирового сообщества. Ввиду важнейшей роли экономики в современном обществе она выступает в качестве важного движущего фактора развития языков. Составной частью этого фактора выступают интеграционные процессы в разных регионах мира, а также получившие широкое распространение глобальная вычислительная сеть Интернет и средства телекоммуникации. Положительные и отрицательные
