— Она решила, что они не сказали всей правды, — я повернулся к Кире. — А теперь мы должны доставить тебя домой, целой и невредимой.
Танфер страдал от становившихся всё сильнее припадков законности и порядка, но такой красавице, как Кира, всё ещё требовался эскорт, хотя бы для предотвращения болтовни.
Я собирался вызваться добровольцем. Палёная успела вперёд.
— Дан, пожалуйста, попроси, чтобы Тост и Пакер оказали ей эту честь.
Она сопроводила слова горячим взглядом прямо мне в глаза. На её лице не было никакой юношеской бравады.
Я уступил.
Будь Палёная человеком, то усмехнулась бы и сказала, что я очень предсказуем.
Она могла вертеть мной так же легко, как Тинни, даже проще, потому что соглашаясь с Паленой, мое эго не чувствовало себя ущемленным.
А Кира никогда не спорила.
Рыжая ученица чувствовал себя крайне уязвимой.
Тост и Пакер оказались крысюками, пришедшими с Долларом Даном.
72
Количество населения в доме на Макунадо продолжало убывать. Дин и Пенни не послушались меня и ушли за какими-то крайне необходимыми покупками. Доллар Дан поплёлся за ними по пятам. У меня не было доводов против убеждения Дина, что всех принимаемых гостей наш костяк поручил кормить. Старик продолжал бормотать о том, как трудно вспомнить рецепт супа из воды, который нам придется есть, если он не пойдёт.
Он окончательно уговорил меня, сказав, что должен встретиться с Джерри, поставщиком пива. Иначе мы окажемся в пустыне.
Один бочонок был сухой, во втором на донышке.
Палёная надела на лицо крысючий эквивалент недовольной гримасы после того, как задокументировала аванс, выданный ею Дину.
— Навалилась реальность? — спросил я.
— Не совсем так. Я заметила, что Объединение запаздывает на одиннадцать дней с ежеквартальными дивидендами. Нам потребуются эти деньги, если мы продолжим сорить наличными, как делали только что.
Я услышал много раз «мы», но решил не спорить.
Она продолжила:
— Принимая во внимание время года, дивиденды должны быть крупными. Я потребую выплаты пени.
Она втянула голову в плечи в ожидании, что я буду защищать интересы компании против своей выгоды как инвестора.
Я разочаровал её.
Я не понимал, о чём она говорит, такого рода вещи оставляю за ней. Она понимала и наслаждалась этим при любом удобном случае.
К нам присоединился Плеймет, пытавшийся подменить Дина. Он принес чай, но его сильно шатало, чтобы справиться с наливанием в чашки.
Морли сказал ему:
— Прижми задницу, кореш! Ты похож на чёрта.
Я сказал:
— Он стал на двести процентов лучше, чем до того, как пришёл сюда.
Палёная возилась с бумагами, проявляя всё более усиливающуюся нервозность. Наконец, её прорвало:
— Заберите его в холл напротив, парни. Заберите в соседнюю комнату. Заберите куда угодно отсюда. У меня уйма работы. Мне нужен покой, чтобы выполнить её.
На лице Морли промелькнула усмешка убийцы. Плеймет выглядел раненым в самую душу.
— Как прикажите, так и сделаем, — сказал я. Собрав картины Птицы и рисунки Пенни, мы перешли в комнату Покойника.
— А здесь теплей, — с сарказмом произнёс Морли.
Плеймет нашёл себе место на лучшем стуле.
— Боль меньше одной десятой, чем было, но я всё ещё обессилен.
Он принес с собой чай и наливал его в сидячем положении.
— Это пройдёт, — сказал я. — Старые Кости абсолютно уверен. Главное сейчас просто заставить Дина кормить тебя, пока ты не наберёшь свой боевой вес.
— Как думаешь, он надолго? — Плеймет ткнул пальцем в сторону Покойника. — Чувствую, боль снова начинает нарастать.
— Не знаю. Он непредсказуем. Микстура, которую принёс Колда, не действует?
Плеймет натряс в чайную чашку пыль в виде бурого порошка.
— Эта чудесная дымная задница работает, Гаррет, но только замедляет дьявола. Если я буду полностью выполнять распоряжения Колды, то, чтобы умереть, мне понадобится в три раза больше времени.
В его голосе явно слышалось напряжение.
Морли, тем временем, изучал произведения искусства, словно решил выучить каждый мазок и карандашную линию.
Плеймет сказал:
— Мне кажется, я видел где-то человека с картины.
— Год-полтора назад? Неприятности в Мировом Театре?
Плеймет посмотрел ещё раз.
— Я понял, кого ты имеешь в виду. Но это другой человек, возможно, старший брат.
— Барат Алгарда был единственным ребёнком в семье.
— Я узнаю его. Кто-то из местных. Давно, я ещё был ребёнком. Но… — он сильно нахмурился.
— Что? — спросил я.
Морли выпалил:
— Ты прав, он действительно похож на гадёныша Алгарду, но не совсем. Видишь шрам? — указал он.
Плеймет не обратил на него внимания.
— Человек, которого я вспомнил, был похож на этого больше тридцати лет назад. Шрамы и всё остальное.
Я ощутил то приятное чувство, которое появляется, когда натыкаешься на что-то важное, хотя в действительности не знал, стоящая ли это зацепка.
Плеймет стукнул себя по макушке.
— Снадобье уже подействовало, ничего не могу вспомнить. Знаю только, что он был злодеем, который должен был давно умереть.
Плеймет замычал, его подбородок упал на грудь. Морли заметил:
— Это какой-то обалденно вырубающий порошок.
— Но с умеренной рыночной ценностью. Иначе, Колда только его и делал бы.
— Я не люблю говорить плохое о твоих друзьях, Гаррет, но Колда…
Палёная сунулась в комнату.
— Ты что, не слышишь, как стучат в дверь, Гаррет?
— Нет.
Я услышал только сейчас, потому что она открыла дверь в коридор. В любом случае, открывать дверь
